— Но чувство, будто ты вещь на аукционе? — Римус прошептал, укладываясь на вторую подушку. В нескольких сантиметрах от лица Сириуса.
— Ага…
Луни осторожно вытащил пушинку из прядки тёмных волос и погладил друга по макушке. Конечно, Сириус всегда делал вид, что он был рождён для повышенного внимания и обожал в нем купаться. Но он почти никогда ни с кем не встречался и был вовсе не тем сердцеедом, что из него пытались сделать девчонки.
И какого черта они вообще решили, что, если твой вкус – Римус Люпин, то ты автоматически не подходишь Сириусу Блэку? Это было самой большой ложью в мире.
Сердце вырывалось из грудной клетки от одного только взгляда на засыпающего парня. Бродяга ластился ближе, умиротворённо посапывая. И это было обычное для них дело, но почему-то именно сейчас Луни ощутил покалывание во всех конечностях. Томительное волнение от близости.
Они так и заснули на кровати, прямо посреди десятков подарков.
***
Сириус всегда знал, что он был довольно ревнивым.
Ему не нравилось, когда Джеймс проводил время с командой по Квиддичу, Пит пропадал в шахматном клубе, а Вальбурга выделяла Регулуса как единственного сына. Но сейчас, когда Римуса засыпали подарками, когда девчонки глазели на него и прикасались… Ревность пожирала изнутри. Хотелось громко закричать всему миру, что только Бродяга мог любить его. Но это было бы несправедливо… И по отношению к Луни, которого раньше девушки вовсе не замечали, и по отношению к самому себе. Ведь Сириус прекрасно знал, что у него было мало шансов. Люпин никогда не подавал никаких намеков на то, что ему нравились парни. Даже не глазел на них, когда в летнюю жару по прессу стекала влага. Не обращал внимание на горячих игроков Квиддича. И, если они и были в баре, наполненным стильными парнями, Рем все равно смотрел только на друзей, на Сириуса.
— Римус, надо поговорить, — Блэк подошёл к нему в библиотеке, как только очередная девчонка склонилась над светловолосым, чтобы протянуть приглашение на вечеринку. — Оставишь нас?
Блондинка окинула его с презрением, а затем ретировалась на выход, подмигивая краснолицему Лунатику.
— Какое уже по счету? — Сириус присел напротив, разглядывая стопку пригласительных.
— Двенадцатое, если не считать несколько предложений в немного иных форматах, — Римус устало упал лицом на руки и взглянул на взволнованного парня напротив. — А у тебя?
Сириус закусил губу и почувствовал страшное желание солгать и уменьшить количество вдвое. Потому что никто не смел недооценивать Луни.
— Столько же, сколько и у тебя… Но сейчас не об этом. Ты выбрал с кем идти на вечеринку?
— Нет, — тяжело вздохнул светловолосый. И его чудесный веснушчатый носик дёрнулся в раздражении. Несколько лет уже Блэк не мог отделаться от чувства, что хочет его поцеловать. Гребаные бабочки в животе. — Это будет мой второй день после полнолуния. Я не хочу идти…
Сириус понимающе кивнул, и сердце его куда-то разочаровано упало в пятки.
— А что такое? — приподнял бровь Люпин.
— Просто… Я подумал… — Бродяга неуверенно потеребил рукав рубашки. — Было бы весело подшутить над девчонками и пойти вдвоём… Как, ну, парни… Чтобы они отстали… Но, если ты будешь ещё в больнице…
Он поднял взволнованный взгляд на Рема и нашёл в нем не удивление, не насмешку… А какой-то настоящий испуг.
— Оу, это… — выдохнул парень, подбирая слова. — Черт, это было бы здорово. Я бы мог… Ну, кхм, я бы мог… Попросить Помфри отпустить пораньше. Я бы… Я бы хотел, ну, пойти с тобой. Вот.
Римус настолько раскраснелся, что Сириус непроизвольно улыбнулся до самых ушей. Наверное, это волнение друга ничего особо не значило, но почему-то на душе потеплело, как от жара костра.
— Только представь их лица! — тихонько рассмеялся Бродяга в кулак. — Два самых горячих парня придут вместе!
Римус издал тихий смешок и начал с каким-то незнакомым прежде обожанием рассматривать хохочущего Блэка.
***
— Вот так вот…
Сириус осторожно просунул перебинтованную руку Лунатика в правый рукав рубашки и поправил воротник. Уже одетый в свой темно-синий вельветовый костюм и пахнущий, как дорогие французские духи.