И самым лучшим было то, что Блэк не прерывал поцелуй. Он так же напористо обнимал его в ответ, тянулся на носочках выше и посылал вибрации тихих стонов в губы. И быть таким желанным в его руках… Римусу казалось, он утопает в пламени адреналина и животной страсти.
— Что это, блять, такое!? — раздался громкий смех Джеймса прямо ему на ухо.
И Люпин инстинктивно оторвался от Сириуса, глядя на шокированного Поттера.
— Мы… — прошептал влажными губами Луни и огляделся по сторонам.
Вокруг было тихо. Все. Абсолютно все смотрели на них. Кто-то радостно, кто-то злобно, кто-то удивленно… Но сильнее всего смутился Люпин, когда перевел взгляд на Сириуса. Тот еле дышал, красный, запыхавшийся, сжавшийся в собственные плечи. Бродяга, блять, никогда не смущался. Какого хрена? Он же сам предложил…
— Шоу окончено, — слабым голосом проговорил Римус, окидывая взглядом гостиную.
И тут же сорвался с места и побежал на выход, к портрету полной Дамы.
Бежать. Бежать. Бежать.
Какой стыд, какой позор. Как он мог позволить чувствам выйти наружу, когда Бродяга лишь пытался разгорячить публику? Когда они должны были просто чмокнуться, весело рассмеяться и больше не вспоминать об этом недоразумении?
— Луни, стой! — донёсся до него голос Сириуса, как только Рем вышел в коридор. — Да остановись ты!
Блэк схватил его за локоть и развернул на себя. И Рем предстал перед ним сморщенный, с вибрирующим от слез носом. Чертова влага застилала зрение.
— Прости-прости-прости! — взмолился Луни. Конечно, Блэк понял, что другу понравилось. Любая ложь сейчас была бы глупой. — Я не знаю, что на меня нашло! Бродяга, мне так стыдно! Я не знаю…
— Что? — перебил его Бродяга, грудь вздымалась от волнения. — Это я должен извиниться! Я не должен был…
— Нет, это я не должен был так… — Римус начал дрожать в потоке истерики. — Я тебе противен, я понимаю. Боже, прости…
Сириус налетел на него, обхватывая руками лицо и крепко чмокнул в губы, выбивая из лёгких воздух.
Слёзы Римуса покатились прямо на их губы. И с громким хлюпом быстрого касания губ, светловолосый и сам издал всхлип.
— Римус, это было… — Бродяга погладил его по щеке, завороженно глядя на друга. С каким-то… обожанием, пробирающим до самых костей. Он едва дышал. — Ахуенно. Лучший поцелуй за всю мою чёртову жизнь.
Римус распахнул в неверии глаза, пытаясь найти ответы в серых радужках. Но там не сквозило насмешки… Только желание.
— Тебе понравилось? — прошептал он, как дитя.
И Сириус судорожно выдохнул, рассмеявшись. Взял его руку в свою, осмотрев зареванное лицо с теплотой.
— Пожалуйста, скажи, что я тебе тоже нравлюсь, или я сейчас сгорю от стыда прямо на месте…. — Блэк сглотнул, раскрасневшись ещё сильнее.
И Римусу показалось, что это какая-то больная фантазия, а не реальность. Потому что этого не могло происходить в действительности.
— Сириус… — прошептал он обессилено.
И тут же притянул парня к себе, чтобы поцеловать в губы, щеки, нос, вдохнуть его пленительный аромат.
— Я люблю тебя… — тихонько сказал он, прижимая к себе Бродягу как хрупкий сосуд. — Очень-очень.
— Очень-очень? — повторил Блэк в умилении. Он отодвинулся, чтобы поцеловать уголок губ Луни. — И я тебя очень-очень, дурачок. Очень люблю тебя.
Римус всхлипнул вновь, но на этот раз от обжигающего душу счастья.
***
— Слушайте все, дамы!
Сириус запрыгнул на стол, как только пара вернулась спустя несколько часов, проведённых в поцелуях и ласках на подоконнике одного из коридоров.
— Бродяга, не надо… — прошептал Луни, пытаясь утянуть его за руку обратно на землю.
Половина студенток притихла, изучая двух парней в немом шоке. Какое-то необъяснимое чувство гордости пламенем растеклось по внутренностям Лунатика.
— Несите сюда свои коробки, вы хотели подвести итоги! — воскликнул Бродяга, не выпивший ни глотка, но опьяненный новыми чувствами.
И Мэри ему весело улыбнулась, протягивая два картонных ящика, пока Лили прятала красное от стыда лицо в ладонях.
— Итак, по подсчетам голосования…
Сириус открыл крышки двух коробок и, выдержав таинственную паузу, гордо пересыпал абсолютно все содержимое своей в «Римуса». От этого Луни только сильнее расплылся в улыбке, замечая, как по гостиной раздаются удивленные вздохи.
— Что-то мне подсказывает, что ты победил… — прошептал Сириус, опускаясь к нему на землю.
Но Римус только счастливо улыбнулся ему и прошептал в нежный поцелуй: