— Они так отросли… — Лунатик пытался дышать, но выдавалось с трудом. Его глаза панически бегали по фарфоровой коже Сириуса. — Застилают глаза.
— Это красиво, — улыбнулся брюнет, продолжая нежно убирать гель и приглаживать кудри на место. Ему приходилось немного подниматься на носочках. — Значит Лили пригласила, ха?
Римус неловко кивнул, но Бродяга не был раздраженным, он выглядел… уставшим.
— А ты говорил, что у вас ничего невозможно, — парень аккуратно забрал расческу из чужих рук и прошёлся ей по затылку. — Она не сможет устоять, вот увидишь.
Лунатик непонимающе изучал его лицо, и их глаза наконец встретились, выбивая дыхание из лёгких.
— Почему ты поддерживаешь меня?
Сириус отложил расческу на раковину и тяжело выдохнул.
— Ты для меня такой же друг, как и Джеймс… — брюнет сглотнул и провёл своей влажной ладонью по руке Римуса. — Я не хочу выбирать сторону.
Луни тихонько кивнул. И затем что-то необъяснимое овладело всем его телом, кровь забурлила, кожа покрылась мурашками. Он не мог оторвать взгляд от пухлых губ Сириуса. Хотелось стонать от бессилия.
— Джеймс расстался с Фрэнсис вчера, — неожиданно произнёс Бродяга, опустив взгляд после нескольких секунд напряженной тишины. — Я надеюсь, что мародеры обойдутся без лишней драмы…
Люпин сглотнул и быстро закивал. Было невыносимо чувствовать себя виноватым в переживаниях Джеймса. Но, возможно, именно эта ревность и подтолкнула Сохатого признаться самому себе в своих истинных чувствах к Лили.
— Мы не будем ссориться, обещаю.
***
Сириус и Джеймс решили прийти на танцы без пар. У обоих было слишком мало сил и ноль желания искать свидание в последний момент. Поэтому на протяжении нескольких часов они сидели за столом, без лишних разговоров и шуток. Разглядывали в толпе Римуса и Лили, танцующих в объятиях под очередную медленную музыку.
— Не хотите пригласить нас?
К погрустневшим, замученным парням подбежали две миловидные шестикурсницы с Пуффендуя. Одна из них схватила Сириуса за руку, чтобы увести за собой на танцпол.
— У меня нет настроения, — брюнет противостоял ее попыткам и взмахнул ладонью, прогоняя девчонок.
— Чувак, ты-то чего киснешь? — Поттер развернулся к нему, как только девушки разочаровано покинули их. Бродяга уже пил четвертый бокал сливочного пива за вечер.
— Я переживаю за тебя… — пробубнил Сириус, но было очевидно по его уставшим красным глазам и печали, скользящей в теле… Дело было вовсе не в этом. — Ты расстался с Фрэнсис, и теперь приходится наблюдать за этими двумя…
Блэк съёжился, глядя в сторону танцпола. Лили весело смеялась, обнимая Лунатика. И что-то было в этом даже театральное… Что-то, от чего Джеймс только измученно выдохнул.
— Бродяга, на тебе лица нет, — лохматый оглядел друга сочувственным взглядом. — Только не говори, что и ты запал на Лили…
— В аду я на неё запал! — Сириус весело усмехнулся, но затем что-то тоскливое прошлось по его чертам лица. — Я просто не понимаю… Римус теперь все время рядом с рыжей. Он совсем не проводит с нами времени…
— Ты ревнуешь? — умилительно улыбнулся Джеймс.
Лицо Бродяги сделалось таким испуганно-юным, он напоминал потерянное дитя.
— Он все время с ней, все своё свободное время! — брюнет сжал в руках стакан пива. — Возможно, это ревность, да… Но… Я… Я не знаю, что со мной. Забудь.
Джеймс искренне не понимал, что происходило.
— Ты же не злился, когда я проводил время с Фрэнсис… Что на тебя сейчас нашло?
Сириус поднял на друга печальные глаза, влажные и слезящиеся.
— Я ревную его по-другому.
— В смысле по-другому?
Сириус потер уставшее лицо, и трясущиеся губы сжались.
— Пожалуйста, только не пугайся… — Бродяга сам выглядел напуганным до смерти. — Но то, как ты ревнуешь Лили к Лунатику… Я… Я… Я понимаю это.