Теодозия была другой.
Такой непохожей на девочек в моем классе, такой непохожей на матерей моих друзей, такой непохожей на маму, и этим словно схватила меня своими невидимыми руками. Привлекла к себе, даже не прилагая усилий.
— Ты пялишься.
Я не заметил, как ко мне подошел мой брат, поэтому вздрогнул от удивления, когда он отвлек от пленившей меня девушки. Поскольку меня это разозлило, я хотел сердито взглянуть на Каина, но не стал. Не решился. Вместо этого я пробормотал:
— Заткнись.
Его губы изогнулись.
— М-м-м, не-а. Это слишком хорошо. Ты запал на один из маминых благотворительных проектов.
— Я ни на кого не запал, — прорычал я, разозленный и взволнованный одновременно.
Каин был единственным человеком из тех, что я знал, кто мог пробраться мне под кожу и заставить потерять самообладание. Но это работало в обоих направлениях. Мы были близнецами. Мы разделили все важные вехи с момента рождения и, вероятно, так будет до конца наших жизней, учитывая, что мы были чертовски крутыми пловцами с далеко идущими планами. Брат знал меня так же хорошо, как и я его, и поэтому мы отлично знали слабости друг друга.
У меня была склонность к гордости и властности. Каин? У него были проблемы. Не знаю, почему, тогда как мы выросли в одном и том же доме, с одними и теми же источниками стресса, с одними и теми же родителями и условиями воспитания, у меня все было в порядке, а он так сильно страдал. Но я хотел бы избавить его от боли, даже если ее причиной был эгоизм.
Если бы он был нормальным, возможно, он бы сдался. Перестал быть таким гребаным…
Богом.
Ну, так и что?
Ну, так и что, что он Каин?
Вот почему я позволил ему дразнить меня. Иногда было невозможно заставить Каина улыбнуться, а для меня было лучше, когда он находился в хорошем настроении.
Он толкнул меня локтем в бок.
— Перестань ей так улыбаться. Ты выглядишь как настоящий идиот.
Я заставил свой рот оставаться плоским, а лицо превратил в невыразительную маску.
— Я не улыбаюсь, — недоумевающе сказал я.
— Улыбаешься. — Каин закатил глаза. — Перестань на нее пялиться, — потребовал он. — Ты выглядишь придурком.
— Это ты так думаешь, — заметил я.
— Мой долг — держать тебя под контролем, — благочестиво сказал брат, заставив меня фыркнуть.
Боже, избавь меня от его чуши.
— О, вот что это такое? Твой долг? — Я закатил глаза. — Ну, если ты так говоришь.
— Да. — Он снова толкнул меня в бок, а затем, прежде чем я успел сказать хоть слово, зашагал в направлении Теодозии.
Все мое существо всколыхнулось, меня поразила странная вспышка ревности, ревности, возникшей из-за способности Каина говорить с кем угодно, не раскрывая того, на что он похож на самом деле, и я обнаружил, что иду следом за ним.
Было почти неизбежным то, что Каин ей понравится. Что она предпочтет его мне.
Все так делали.
Каин заботился об этом.
Пока Теодозия подплывала к краю дорожки, Каин уселся на край бассейна и опустил в него пальцы ног. Через несколько секунд он заставит ее смеяться и улыбаться.
Не потому, что хотел ее, не потому что искренне интересовался, а потому, что я имел глупость смотреть на нее слишком долго.
Потому что я не скрывал своего внимания.
Блядь. Когда я научусь?