У Гарри всегда были лишь теплые воспоминания о семье Уизли. Это были первые волшебники, за исключением Хагрида, что отнеслись к нему с теплотой, сразу приняв в свою семью. Рон стал лучшим другом, да что там, первым другом, ибо до поступления в Хогвартс брюнет ни с кем не сумел подружиться. Одноклассники его сторонились из-за его «странностей», а соседи обходили десятой дорогой, как и дядя Вернон, считая его «ненормальным». Мистер Дурсль и оправдание его отсутствию почти на весь год нашел – для всех он учится в пансионате для умственно отсталых подростков. И первое время такое отношение к себе задевало, но после получения письма, в котором говорилось, что он волшебник, Гарри был согласен на любые наговоры. Его это просто перестало задевать. Главное, что он каждый год возвращался туда, где его ждут и любят. И пусть клеймо “избранного” его тяготило, но здесь были друзья и верные соратники. Даже ежегодные испытания и опасности не страшили его.
Но именно сегодня Гарри хотел попросить у кого-нибудь Маховик Времени, чтобы отмотать свою жизнь на 4 года назад и не ответить на желание Рона подружиться с ним. И без того шумная семейка рыжих волшебников, чьи стандарты качества праздника определялись шумом, завелась как переполненный пчелиный улей. И каждый считал своим долгом вовлечь именинника в свой разговор или просто уделить ему внимание, а близнецы Фред и Джордж, конечно, не удержались от розыгрышей. Через всего пару часов празднества у Поттера уже промелькнула мысль залезть под мантию-невидимку отца, дабы избежать лишнего внимания. Почему-то никто из Уизли даже не предположил, что брюнет может захотеть просто отдохнуть в свой же праздник. Сейчас Гарри, как никогда, понимал Малфоя, что испытывает искреннюю неприязнь ко всем представителям рыжеволосой семейки чистокровных волшебников.
К вечеру, наконец, запал Уизли стал постепенно иссякать, и Гарри смог выскользнуть на улицу, чтобы подышать свежим воздухом и побыть в тишине. Сев прямо на траву, он с блаженством вдохнул вечернюю прохладу полной грудью и поднял голову к небу. Вечер был довольно теплый, а легкий ветерок развевал волосы юноши и приятно обдувал лицо. Поттер закрыл глаза и стал наслаждаться спокойствием. Правда, сейчас он бы больше предпочел побыть наедине с дневником матери, чтобы узнать еще какой-то момент из ее жизни, что она запечатлела на этих старых страницах. Но он понимал, что в «Норе» ему не дадут свободы для этого. И впервые Гарри почему-то не хотел посвящать своего лучшего друга в факт существования такого артефакта, как дневник Лили Поттер. Он был уверен, что Рон не проникнется всей важностью такого подарка. А вот Гермиона…
- Вот ты где, – раздался сзади голос Джинни, и в следующее мгновение девушка опустилась рядом. Брюнет едва сдержал разочарованного вздоха, что его уединение было опять нарушено. Он перевел взгляд на младшую Уизли. – Тебе понравилось мое угощение?
- Да, Джинни, – выдавил из себя улыбку Гарри, вспомнив, как оставил в своей комнате и пирог, и печенье, предположив, что Дадли, скорее всего, уже съел и то, и другое. – Ты прекрасно готовишь.
- Спасибо, – смущенно вспыхнули щеки девушки, делая ее веснушки еще более яркими. – Я могу испечь еще. Рон говорит, что Дурсли морят тебя голодом. Они ужасны.
- Да, ужасны, – согласился Поттер, уже не приравнивая ко всем Дурслям тетю Петунию. – Но они мои единственные родственники. Да и Дамблдор говорит, что там мне безопасно находиться, и там до меня не доберется Волан… прости, Тот-Кого-Нельзя-Называть, – исправился он, заметив, как вздрогнула Джинни.
Сам Гарри не понимал, почему все так боятся имени Темного Лорда. А сейчас это начало, как никогда раздражать. Этот страх и не дает признать Министру очевидное: Темный Лорд воскрес и уже собирает под свои знамена Пожирателей Смерти.
- Да, Дамблдору виднее, – закивала головой девушка. – И хоть ты и вынужден к ним возвращаться, но я рада, что какое-то время ты проводишь у нас.
- Да, я тоже, – без особого энтузиазма подтвердил Гарри и поднялся на ноги. – Извини, Джинни, у меня что-то голова разболелась. Я пойду, полежу немного.
- Шрам? – обеспокоенно воскликнула Джинни, по-своему поняв определение «головной боли».