— Ты знаешь значение слова высокомерный? — интересуется с ленцой.
— Хочешь загуглить? — тычу в него подбородком.
— Я дружу с родным языком.
— Это значит, смотреть на других свысока, — решаю все-таки уточнить, чтобы не вышло так, будто мы совершенно, черт возьми, по-разному понимаем слово “высокомерный”.
— Знаешь в чем нестыковка? — чешет свой точеный подбородок.
— Понятия не имею, — фальшиво улыбаюсь.
Приблизив свое лицо к моему так, что я чувствую кожей его дыхание, Кир чеканит:
— Мне насрать на других, а высокомерие предполагает обратное.
— И на меня насрать? — спрашиваю, утопая в его глазах напротив своих.
Те секунды, которые он берет на раздумья, не дышу. Не дышу, даже зная его ответ…
— Нет, — бормочет, касаясь губами уголка моих губ.
Жмурюсь и тянусь ему навстречу.
Волна жидкого тепла растекается по венам.
Ищу его губы своими и бормочу в них:
— Я еще кое-что о тебе знаю…
— Что?
— Тебе понравится, если я сделаю… вот так… — кладу ладонь на его бедро.
Так, что пальцы распластываются по его внутренней поверхности. Под ними каменные мышцы. Действительно каменные, и от этого открытия у меня все тело приходит в трепет!
Боже, его тело такое… другое. Такое сильное, что у меня голова кругом.
Живот взрывается фейерверком от того, как Кир дергается и тихо смеется, заглянув в мои глаза.
— Да ты Ванга, — припечатывает мою ладонь своей. — Но мне понравится охренеть как, если ты сделаешь вот так… — рычит хрипло, накрывая мои губы своими.
Одновременно с этим его ладонь бескомпромиссно тащит мою вверх по крупному мужскому бедру, а потом он накрывает моей ладонью свой пах!
От неожиданности пытаюсь вдохнуть, размыкая губы.
Язык Кирилла в ту же секунду оказывается внутри меня, а свободная ладонь сжимает мой затылок. Пальцами второй он заставляет меня сжимать его там, внизу. Заставляет чувствовать каждый-каждый нюанс. Каждый, черт возьми!
Меня подбрасывает, когда там, под моей ладонью, начинает твердеть, и от атаки на все свои мозговые процессы, я просто скулю в его губы. Ерзаю по сидению, сжимая бедра и бросаясь на его губы в какой-то безумной потребности.
— Иди ко мне… — Руки Дубцова избавляют меня от куртки.
Сбрасываю ботинки, ни на секунду не теряя его губы. Даже пока он вытаскивает руки из рукавов собственной куртки и помогает оседлать свои бедра так, что я усаживаюсь на него лицом к лицу.
— Ай… — пищу, задев локтем руль.
— Тссс… — сдавив ладонями мои ягодицы, вжимает развилку моих бедер в свой пах. — Не суетись… спокойно… — Его дыхание так сбилось, что мне хочется выкрикнуть: к кому он обращается, к себе или ко мне?!
Вместо этого я постанываю, подставляя его губам свою шею.
Он ласкает ее. Жадно и нежно, но изворачиваюсь я на нем совсем по другой причине. То, что давит мне между ног — вызывает шок и восторг.
— Ма-ма… — цепляюсь за его плечи, выгибаясь. — Кир…
— Нравится? — сипит, сдавив своими бицепсами мою талию так, что вдруг не могу пошевелиться.
Но мне очень хочется продолжить! Пытаюсь возобновить движения своих бедер, но он сжимает меня еще сильнее, намекая на то, чтобы я прекратила.
— Оч-чень… иинтересная штука… — сиплю ему на ухо.
— Хочешь посмотреть?
— Нет! — выпаливаю звонко и тут же замолкаю, с ужасом ожидая его следующего вопроса.
— Это значит “да”?
Господи…
Да! Да! Да!
— Да… — скулю, ткнувшись лбом в его плечо.