Гейдж меня поцеловал.
— Уверена?
— Уверена.
Без сомнения, моя затянувшаяся потребность в оргазме затуманивала рациональное мышление, но меня беспокоило только это.
— Я люблю тебя, — пропел он, заманивая меня, как русалки заманивают мужчин.
— Я тоже тебя люблю.
Гейдж толкнулся сильно и глубоко, я обняла его руками и ногами, цепляясь за удовольствие, и отдалась ритму, когда его член стал ещё больше. Моё лоно ответило, напрягшись, и я снова оказалась на краю пропасти. На этот раз у моего тела была цель — выдоить каждую каплю спермы Гейджа. Позволить его стонам наполнить меня, чтобы они придали мне сил и стали частью меня. Я выкрикнула его имя, и Гейдж вжался бёдрами в мои, медленнее, но решительно, как будто подчёркивая, что каждым толчком прилагает все усилия, чтобы я забеременела.
Наши тела слились где-то в эйфорическом блаженстве. Воспоминания о снах, где я с беременным животом, казались такими реалистичными. Такими человеческими.
Я должна вернуться домой и попытаться объяснить, что мне суждено быть с Гейджем, принять тяжёлое решение — уважать старших или своё сердце.
Гейдж перекатился на бок и прижал меня к себе. Часть его спермы пролилась на бедро. Я представила, что он так усердно трудился, чтобы я забеременела, что моё тело больше не могло ничего вынести. Я могла бы забеременеть именно в этот момент.
Гейдж провёл пальцем по моей руке.
— Не могу дождаться, чтобы показать тебе тонны всего.
— Не усложняй.
— Останься со мной. — Простота его слов невероятно меня соблазнила, и я прижалась к Гейджу. Если останусь, моя семья никогда не узнает, что произошло. Я не могу причинить им боль. Я должна поступить по-взрослому и сделать осознанный выбор. Выберу ли я брак или брошу всё ради Гейджа, я должна сказать родителям об этом в лицо.
— Всё это касается не только меня. Будущее моего народа может оказаться в опасности.
Он встал и взял меня на руки.
— Что ты делаешь?
— Лучшее из того, что смог придумать. Я не могу дать тебе океан, но могу дать ванну с пузырями.
Моё сердце сделало кульбит. Я читала о такой ванне. А у Гейджа оказалось огромное джакузи, вмещающее двоих. Я сидела, пока ванна наполнялась, и короткий проблеск беспокойства мелькнул в душе, пока я не поняла, что это пресная вода, и я не превращусь обратно в русалку.
Гейдж тоже забрался в ванну, прислонился к краю и махнул мне устроиться между его ног. Заключённая в его крепкие объятия и погружённая в воду, я никогда не чувствовала себя настолько дома.
— Катя, я тебя буду ждать. Буду ждать остаток жизни. Последняя неделя отличалась от всего нормального, поэтому, когда ты сказала, что мы истинные, я тебе поверил. Если могу что-то сделать, чтобы помочь убедить твою семью, я помогу.
— Я должна сделать это самостоятельно. И единственное обещание, которое могу дать: сообщу о своём решении вне зависимости от того, каким оно будет. — Я не могла вселить в него надежду или вынести мысль о том, что он тоскует по русалке. Не так ли возникли истории о мужчинах, которых заманивали на верную смерть?
— Я буду ждать.
— Пообещай, что будешь двигаться дальше, если я не вернусь.
— Не могу.
— Гейдж.
— Ты моё пророчество. — Он поцеловал меня в макушку и стиснул коленями. Гейдж прав. Я принадлежу ему. Так будет всегда. Но наши чувства окажутся на втором месте, если у богов другие планы.