Гермиона обернулась.
Ночное небо разрывалось на части от бесконечного потока цветных вспышек самых разных заклинаний. Запах гари и неминуемой смерти пропитывал стены Хогвартса в эту страшную бесконечную ночь. Они с Гарри и Роном неслись к выходу из замка, чтобы найти Снейпа. По дороге ей чудом удалось избежать нескольких «Авад» и потоков пламени, их чуть было не раздавили великаны, да и патронус едва успевал справляться с голодными дементорами. И лишь приблизившись к виадуку, Гермиона внезапно свернула с пути, не слыша ни крика друзей, ни окружающего шума.
Всё, что было в тот момент перед ней — неравная схватка Долохова и Люпина, в которой уже угадывался жуткий исход. Ремус бился из последних сил, но уступал Пожирателю в ловкости и скорости движений: его оборона проседала, палочка беспомощно выпускала тусклые снопы искр, и противник стремительно оттеснял его к стене. С каждой минутой у него оставалось меньше шансов выйти победителем. И вдруг он их заметил. Взгляд Люпина торопливо скользнул от Гарри к Гермионе, после чего у него как будто прибавилось сил. Серию новых атак Долохова ему удалось отбить с недюжим мастерством, но рикошетное Секо, вылетевшее из-под руки Пожирателя, заставило его покачнуться. Короткое мгновение, меньше доли секунды. Люпин сделал было шаг назад, разведя руки. Что-то скрипнуло под его ботинком: не то маленьких камень, не то рыхлая почва. В равных условиях дуэли это ничего бы не значило, но разве могли быть честными поединки на войне? Долохов непременно воспользовался промедлением противника.
— Ремус!
Боевая магия никогда не была её специальностью, однако обездвижить Пожирателя не составило ей труда. В ярости Гермиона осыпала его заклятиями прежде, чем тот успел её заметить.
Она упала на колени перед Люпином, который прерывисто дышал на земле. Из-под его руки, прикрывавшей грудь, сочилась густая тёмная кровь. Она стекала по его пальцам, впитывалась в плотную ткань рубашки, будто ей было тесно в его теле. Увидев Гермиону, Люпин слабо улыбнулся. Его лицо — всё в пыли и ссадинах — казалось ей сейчас непривычно бледным. Каким бы заклятием его ни наградил Долохов, его последствия грозились стать критическими. Гермионе не так часто приходилось оказывать первую медицинскую помощь, хотя в теории она знала алгоритм действий на зубок. Поможет ли это?
Дрожащими руками она отвела в сторону его руку, чтобы внимательно осмотреть рану, и вздрогнула от ужаса.
— Эй, ничего страшного — просто порез, — ободряюще произнёс Люпин. — Иди! Ты сейчас нужна Гарри.
В действительности всё было совсем наоборот: огромный рубец был глубоким и кровоточил без остановки. Даже если внутренние органы не были серьёзно повреждены, с такой стремительной потерей крови Люпин мог не дотянуть до лазарета. Что ей оставалось делать? Гермиона до бела поджала губы.
— Нет, я нужна тебе, Ремус, — она зажала рану на его груди одной рукой, а другой стала искала в сумке склянки с кровоостанавливающим зельем. — У тебя вся грудь разворочена. Я должна что-то сделать, я…
Как назло, ей попадались какие угодно зелья, кроме нужных. Настойка растопырника, бодроперцовое зелье, костерост… В исступлении она совсем позабыла, что могла использовать простое «Акцио».
— Уходи, милая. Здесь опасно! Обо мне не беспокойся.
Люпин всё продолжал уговаривать её, несмотря на то, что боль наверняка была невыносимой и заставляла его нервно скалиться. Перепачканные кровью губы хранили тень улыбки — неестественной и пугающей.
— Я не оставлю тебя здесь! — отчаянно вскрикнула Гермиона. — Никогда, слышишь меня?! Ты выживешь, обязательно выживешь. Глотай бадьян!
Он сделал так, как она велела, и сжал её руку на своей груди. Но толку почти не было: все проведённые манипуляции не давали результата и только будоражили отчаяние Гермионы.
— Почему кровь не останавливается?! — она лихорадочно ощупывала его перепачканную рубашку. — Зелье сварено точно по рецепту. Вулнера Санинтур! Вулнера Санинтур!
Усилия казались напрасными. Регенерация клеток шла слишком медленно, а крови Люпин потерял достаточно для того, чтобы в скором времени потерять сознание. Однако пока он ещё мог с ней говорить, держался из последних сил, шансы на спасение оставались. Нужно было лишь, чтобы рана всё-таки начала затягиваться. Заклинание не было смертельным. Значит, он должен выжить, должен!
— Ремус, держись, пожалуйста! — бормотала Гермиона, уговаривая их обоих. — Не умирай, прошу тебя! Твой организм должен бороться. Ты должен жить!