Класс у них всё-таки собрался дружный. Дни рождения и важные даты были записаны практически у каждого: у кого в ежедневниках, у кого в телефонах. Маринетт знала, что даже спесивая Хлоя точно в курсе, когда у её «идеологической соперницы» Дюпэн-Чэн день рождения — а это чего-то, да стоило.
Но не объяснишь же одноклассникам, что Маринетт решилась на внеплановый подарок просто из-за того, что у неё было плохое настроение и она заранее закончила футболку?
Урок тянулся, как резина. Маринетт нервно смотрела то на подарок, то на часы над доской. Секундная стрелка ползла слишком медленно. Алья сбоку то и дело тыкала подругу, чтобы та ответила на вопрос учителя или же обратила внимание на саму Сезер: ей явно не нравилось, что подруга была такой нервной.
Звонок Маринетт встречала с облегчением и ещё большим нервным напряжением. Как такое было возможно, она и сама не знала.
Алья, едва учительница отпустила подопечных на перемену, сразу же нависла над Маринетт растрёпанным коршуном:
— Ну, что случилось?
— Я…
— Даже не думай говорить, что ты «в порядке», потому что это явно не так! «Потерялась во времени»! Ага, как же!
Маринетт прикусила язык — именно это она и хотела сказать Алье, но после подобного замечания она просто не могла использовать эту формулировку. К тому же, Сезер неплохо знала свою подругу, а Маринетт совсем расклеилась этой ночью…
Чёртов Бражник.
Было бы отлично схватить Алью за руку, вывести из класса и, может быть, из школы. Завести в какое-нибудь кафе, где очень много народу, — или же где была только одна несчастная, уставшая официантка, — и признаться, наконец, что Ледибаг и Маринетт Дюпэн-Чэн — это один человек.
Сразу бы стало легче. Маринетт была в этом уверена.
«Я Ледибаг», — кричала она Алье в своей голове. «Мне плохо, потому что я — Ледибаг, и мой заклятый враг может оказаться не самым плохим человеком в мире! Все мои убеждения рушатся, я ничего не понимаю, я боюсь акум, мне страшно, плохо, одиноко!»
— Плохой сон, — вместо этого сказала она Алье, прямо смотря ей в глаза. — И плохие мысли.
— О чём?
— Сон или мысли?
— И то, и другое.
Алья опустилась рядом и взяла Маринетт за руку, прижимаясь к ней. Нино, явно греющий уши на их тихом разговоре, немного повернулся и искоса посмотрел на девушек.
— Сон не помню, — точнее, Маринетт просто не смогла бы придумать что-нибудь правдоподобное за те пару секунд, что у неё были, — а мысли… ну, они про супергероев.
Знакомая тема придала Алье уверенности: Сезер вернула не только своё самообладание, но и лисью усмешку на пухлые губы.
— Что, ты, наконец, поняла, что влюблена в Кота Нуара?
— Кто влюблён в Кота Нуара?
Конечно же, Адриан не мог выбрать другой момент, чтобы войти в класс. Вздох Маринетт был полон смирения.
— Маринетт! — тотчас отозвалась Алья.
Улыбка Адриана была слишком довольной, на взгляд Маринетт. Алья тоже выглядела так, будто получила рождественский подарок посреди лета.
— Что, серьёзно?
Дюпэн-Чэн вытащила руку из объятий Альи и возмущённо посмотрела на подругу. Всякую меланхолию словно смыло волной возмущения. Как она вообще… подруга, называется! Сказать любви всей её жизни, что она влюблена в другого!
— Мне НЕ нравится Кот Нуар! — поспешно сказала Маринетт.
Улыбка Адриана чуть потускнела, так что Дюпэн-Чэн поспешила исправить ситуацию:
— Точнее, он мне нравится, но не в этом смысле. То есть, как он вообще может не нравиться? Он же отлично выглядит, сильный, смелый, забавный. Но как потенциальный парень? Нет!
— Кстати, привет, Адриан, — вставила Алья.
— Да, Адриан, привет, — продолжила возмущённая Маринетт. — Вот ты бы был намного лучше в роли парня! Никаких каламбуров, шуточек, несерьёзного поведения в опасных ситуациях, и вообще, с тобой можно спокойно гулять… а не прыгать… по… крышам…
Осознав, что и кому она говорит, Маринетт затихла. Адриан смотрел на неё широко раскрытыми глазами. Лицо у юноши было нежно-розовым от смущения.
Маринетт же была уверена, что её щёки красные, как два помидора.