— Мы не… — пролепетала Уманова, — просто…
— Мой друг, — закончил за неё молодой человек. — Знакомьтесь: мама, это Леся, Леся, это мама. Я Вася, если кто на радостях забыл.
— Галина, — голос был ласковым. — Хорошо довёз тебя этот обормот?
— Хорошо, — Олеся ответила на её улыбку. — А как вас по отчеству? Как-то неудобно…
— Ой, я тебя умоляю! Просто тётя Галя!
Олеся была смущена, не знала, куда деваться от пристального внимания милой женщины. Она не привыкла, что её, трудного подростка, принимают тепло, с искренней улыбкой. Девушка всегда отвечала грубостью, выпуская свои невидимые колючки, но сейчас ситуация была другой: на неё не смотрели, как на ничтожество, заочно ненавидя.
Это было непривычно. Тепло её приняли и в «Смерче», за исключением разве что Муры, вот и сейчас Галина Васильевна шустро оповещала своих гостей о том, что Васина комната на две недели всецело принадлежит Лесе, а сам молодой человек разместится в гостиной.
— Как-то неудобно, — снова пролепетала Уманова, — я могу спать на диване, это же Васина комната.
— Лесенька, милая, — женщина засмеялась, а Ума невольно её смехом восхитилась: такой звонкий, беззаботный, весёлый, — неудобно спать на потолке, а всё остальное — ерунда!
— Действительно, — Вася улыбнулся и толкнул девушку локтем, — ты же главный гость.
— Скажешь тоже…
— Пошли гулять, пока не жарко!
— А позавтракать вы не хотите? — осведомилась Галина, скрестив руки на груди.
Уманова украдкой рассмотрела женщину. Она была невысокого роста, чуть полновата, русые, как у Васи, волосы были зачёсаны назад и собраны в аккуратный пучок. Все черты её лица были мягкими, в голубых глазах, опять же, как у сына, было невероятное счастье, а с полных губ не сходила улыбка.
С Василием они были не очень похожи, что тут же отметила девушка, разве что волосами и глазами, а ещё улыбкой, да, они улыбались совершенно одинаково.
— Леська, есть будешь?
— Нет, я не хочу.
— Вот, мам, мы не хотим. А дядя Ашот до сих пор рядом с пляжем работает?
— А куда ж он денется?
— Значит, позавтракаем у него. Ты не представляешь, Лесь, какие у него лаваши! После двух недель здесь тебе придётся форму у Бизона просить!
— Спасибо, я от завтрака отказываюсь, — Олеся засмеялась.
Они неспешно добрели до набережной и пошли вдоль воды. Людей ещё было немного, некоторые спали, некоторые проводили время на пляже, ловя теплые лучики до наступления полуденного солнцепека. Многочисленные кафе ещё были закрыты, хотя на их кухнях уже вовсю шла готовка, продавцы выкладывали свои товары на прилавки, а продавщица кваса отчаянно пыталась установить зонтик.
— Что скажешь? — Ионов опустил темные очки с макушки на глаза и посмотрел на шагавшую рядом Лесю.
— А что тебе сказать? — она улыбнулась и заправила за ухо темный локон. — Я счастлива!
Вася улыбнулся в ответ и, запрокинув голову, посмотрел на безоблачное небо.
Они прошлись по набережной, прогулялись по парку и посидели на площади у фонтана, уплетая мороженое. Для Васи это был дом, родные места, изученные до мелочей, а для Леси — что-то совершенно новое, неизвестное, но такое прекрасное.
Как и обещал, Ионов отвел девушку к дяде Ашоту — веселому усатому старику, который совсем недалеко от моря заведовал своей пекарней. Лаваши, фокачча, вкуснейшие пирожки — его знал весь город, и никто ещё не остался разочарованным.
После причитаний о том, что Василий совсем позабыл свой дом и город, и кучи комплиментов в адрес совсем смущенной Олеси, мужчина собрал в бумажный пакет всего самого вкусного, по его мнению, и приказал приходить почаще.