– Миа! Черт! Миа! – донеслось до девушки, но слова проходили сквозь ее сознание, разбивая на осколки тишину. – Миа, подожди! Я все объясню! – Морган понимал, как глупо это звучит, перешагивал через две ступеньки, на ходу застегивая натянутые джинсы. – Миа, умоляю тебя!
Перед лицом мужчины громко хлопнула дверь, заставив остановиться. Он открыл ее и выбежал в вестибюль, который освещался сейчас довольно тускло огнями Сиэтла за окном. Над одним из лифтов сменялись красные цифры, сигнализируя о том, что кабина движется вниз, а над двумя другими застыли на букве «P» и цифре «6». Морган ударил кулаком по стене, вернулся в квартиру и поднялся в спальню, где на кровати сидела Габриэль, обернувшаяся в простыню. Не обратив на нее никакого внимания, словно это не девушка, а пустое место, он быстро оделся, нашел ключи от машины и вышел.
Джозеф спустился в подземный гараж уже через две минуты, а еще через минуту ехал по ночному городу, выжимая из «Вольво» сто сорок миль в час, даже не задумываясь о том, что его может оштрафовать полиция.
Да и могло ли это вообще быть важным сейчас? Нет, конечно, нет. Он просто разрушил все окончательно, он пошатнул и без того хрупкое строение их счастья, и оно разрушилось, как рушится карточный домик от одного неосторожного дуновения. Сейчас Джо не думал, что это проклятое дуновение могло быть намеренным, он просто не мог думать ни о чем, кроме как о своей девочке, которую потерял. Вот пример рокового стечения обстоятельств, когда всему непременно нужно произойти в один день, когда линии жизни пересекаются в одной точке, ни секундой раньше, ни секундой позднее. Когда все происходит настолько быстро, что ты не успеваешь опомниться и вздохнуть, не то, что что-то объяснить. И ты неизменно что-то теряешь, что-то важное, нужное, дорогое и любимое.
Морган остановился на парковке, выскочил из машины и бегом кинулся к дому. Ступенька, еще одна, затем еще одна, еще две, через которые он перешагнул, код на замке – железная дверь отворилась, впустив мужчину внутрь. Незнакомый консьерж, лифт, волнение и его шаги туда-сюда. Снова тоже чувство полного опустошения, как и после бала, когда Миа уехала. Створки разъехались в стороны, Джозеф вышел и позвонил в ее дверь. Тишина. Никакой реакции, словно он ничего не делал. Еще один звонок, затем мужчина забарабанил в дверь кулаками.
– Миа, открой! Ты слышишь меня?! Открой немедленно!
– Уходи! – голос девушки срывался. – Просто уходи, Джо!
– Миа, милая, родная, умоляю, открой. Давай поговорим, слышишь? Давай просто поговорим с тобой. Открой дверь, – брюнет сел на холодный пол, прислоняясь спиной к двери. – Открой, милая.
– Уходи, – Миа, так же как он, сидела на полу, по щекам градом катились крупные горькие слезы, выплескивая нескончаемое море боли, отчаяния и ненависти. – Уходи, – раз за разом шептала она, – уходи. Не делай все хуже.
– Я не могу уйти, Ми, я должен тебя увидеть.
– Уходи. Убирайся из моей жизни, – девушка обхватила ладонями колени, прижимая их к груди, – навсегда.
– Миа, послушай меня…
– Убирайся! Ты слышишь меня?! Убирайся к черту, скотина! Я ненавижу тебя! – истерика накрыла Уолтер, и она с силой ударила руками по полу и схватилась за голову. – Проваливай! Я не хочу тебя видеть! Я не хочу тебя знать! Ты был худшим в моей жизни! Убирайся! Не делай все только хуже! Хватит портить мою жизнь!
– Я… портил тебе жизнь? – Морган поднялся на ноги и бесстрастно смотрел на дверь, опустив руки.
– Да! Я ненавижу тебя! – ее голос был пропитан болью. – Уйди! Просто уйди навсегда!
– Прости, – Джозеф прижался к двери лбом, постоял так секунду и ушел, чтобы больше никогда не делать ей больно.
А Миа продолжала сидеть и плакать. Охваченная болью, она, сама того не замечая, расцарапывала длинными ногтями свои запястья, обхватывала себя за плечи и продолжала плакать, пытаясь выплеснуть все наружу. Она не чувствовала себя сейчас никак: ни хорошо, ни плохо – она была разбита на части, разрушена на мелкие песчинки, морально уничтожена. Она ненавидела мир, его и себя. Его больше всего, потому что мир – это он, потому что он – часть ее. Она не смела называть даже в мыслях его имя. Она видела только спальню, где он с другой, и кучу счастливых воспоминаний, которые добивали, уничтожали ее душу, выжигая там все дотла, оставляя лишь горсти пепла, именуемые ненавистью. Она уничтожала себя сама, продолжая думать, растирала по щекам слезы, а те вновь катились вниз. Больше не было беззаботной Миа, она чувствовала, что сегодня умерла для самой себя.
========== Глава 5. ==========