Остановившись посреди комнаты, девушка сложила руки на поясе и удрученно вздохнула. Ее стол был сплошь завален эскизами, а на кровати и полу в хаотичном беспорядке были разбросаны рулоны ткани и разноцветные выкройки. Попробуй что-то разбери в таком бедламе. Маринетт опустилась на колени перед всем этим безобразием. Самое ужасное, что она до сих пор не выбрала, что именно хочет презентовать на фестивале мод. Девушка просматривала взглядом многочисленные варианты моделей, начерканные на бумаге впопыхах, и в голове у нее было еще большее количество идей, воплотить которые не представляется возможным в таких экстремальных условиях. Хотя, возможно, если сегодня в Париже не случится никаких чрезвычайных происшествий, то она сможет провести за работой целую ночь и придумать что-нибудь мало-мальски интересное, а это уже хоть что-то.
Перебирая эскизы один за другим, Маринетт остановила взгляд на коже своих рук. Ее ладони совсем огрубели, а подушечки пальцев были сплошь исколоты из-за частой работы с иголками в спешке. Раньше она не обращала внимания на то, как сильно изменились ее руки, а сейчас смотрела и не узнавала их. Дюпэн-Чен рассматривала свои оцарапанные пальцы и думала о том, как сильно эти руки не были похожи на ладони Ледибаг. Что бы подумал Адриан, если бы однажды увидел ее с такой стороны? Взгляд у Маринетт помрачнел. Что если… отвращение?
Тем временем в дверь позвонили и, прежде чем Маринетт успела спуститься вниз, на пороге ее комнаты уже оказалась Алья Сезер собственной персоной: полная решимости и наверняка задумавшая какой-то план, судя по ее взгляду.
— О, я смотрю, ты свой проект так и не начинала еще готовить? — усмехнулась подруга, оглядывая беспорядок в комнате.
Алья была решительно настроена на то, чтобы помочь подруге с подготовкой к конкурсу, и отнекивающаяся Маринетт уж точно не могла ее остановить.
Сезер внимательно изучала эскизы подруги и, пусть и не очень-то хорошо в этом разбиралась, но не могла не заметить, что большинство набросков пусть и были состряпаны в спешке (и куда Маринетт вечно мчится?). Но, даже при этом, идеи были очень даже неплохими. Вот только слишком трудновыполнимыми. Если бы только Маринетт приступила к работе пораньше… но сейчас, накануне конкурса, они и вдвоем не управятся со всем этим.
— Хм, а как как насчет этого? — Алья взяла в руки листок с изображением платья простого, но достаточно элегантного покроя.
— Да, это вполне… Но, Алья, ты правда хочешь мне помочь? Еще столько всего нужно сделать, и я не хочу, чтобы ты тратила свое время на…
— Вот с этого момента, Маринетт, пожалуйста замолчи. Все равно, что бы ты не сказала, это не сработает.
Сезер показательно остановилась посреди комнаты, и по ее лицу было ясно, что теперь ее не сдвинешь и танком. Так что Дюпэн-Чен ничего не оставалось, как согласиться на предложение подруги.
В итоге, решили распределить обязанности. Маринетт оставила Алье вырезание лекал и прочую работу, с которой та могла без проблем справиться, а сама взялась за вещи посложнее. И понеслось.
За работой время летело невероятно быстро. Час за часом девушки кропотливо вырезали, ушивали, сшивали, выкраивали и закраивали, экспериментируя с материалами, как только приходило в голову. В перерывах между важными этапами они примеряли на себе неудачные экземпляры, а потом смеялись над своим нелепым внешним видом. И в такие мгновения Маринетт снова чувствовала себя обыкновенной девчонкой, а не спасительницей Парижа. Все было совсем как раньше, когда они с Альей могли беззаботно говорить обо всем на свете, смеяться и дурачиться, не переживая о последствиях. Совсем, как тогда, когда у Маринетт еще не было так много секретов за душой.
Когда платье было наконец-то готово и с идеально расправленными складочками висело на манекене, подруги устало выдохнули и почти одновременно упали на кровать. Но эта усталость была приятной. Ведь сверху на них победоносно смотрело их общее детище. Совместный труд объединил их, и как будто не было всех этих долгих месяцев отстраненности и подчеркнутой замкнутости Маринетт. Они снова были так же близки, как прежде. И, кажется, Дюпэн-Чен только сейчас осознала, как все это время ей не хватало подруги. Если бы она только могла ей рассказать обо всем…
— У тебя все еще висят его постеры повсюду… — Алья обвела взглядом стены, сплошь завешенные фотографиями и вырезками из журналов с изображением Адриана Агреста.
Маринетт лишь обронила вздох, задумчиво накручивая на палец прядь волос. Но Сезер такой ответ явно не устраивал.
— Почему ты ему не расскажешь обо всем, Маринетт? Прошло ведь уже так много времени, а тебя до сих пор не отпускает эта влюбленность. Значит, это действительно нечто большее, чем просто увлечение.
— Знаю, но…