– Возвращайтесь в лагерь, – холодно произнес Аизава, опустившись на корточки рядом с Наги. – Службы экстренной помощи скоро пребудут. Помогите остальным, здесь я разберусь.
Разберется? Как? На мгновение Шото допустил мысль, что как только они уйдут, Аизава убьет цербера, чтобы не допустить его повторного появления. Глупо, однако это пугало. Как и тот факт, что Тодороки не единственные, кто знал об истинной природе причуды Наги.
***
Этот запах определенно принадлежал больнице, но одного я понять не могла – где в моей палате окна? Наверное, потому что это не палата, верно?
– Я ведь в подвале, верно?
– Верно.
– Потрясающе, – не скрывая враждебности, зашипела я, а затем резко дернула вверх руками, заставив кольца наручников звякнуть о перила койки. – А это зачем?!
Я проснулась довольно давно, но из-за отсутствия окон понятия не имела о времени суток. Злило и то, что меня пристегнули к койке, как опасного преступника, и не только наручниками, но и ремнями. Руки покрывали бинты, пряча свежие ожоги, но ни одному пластырю не удастся скрыть злость, которая закипала во мне все сильнее.
Едва не скрипя зубами от накатывающей ярости, я сдерживалась, чтобы не прибегнуть к причуде. Несмотря на дикую усталость, силенки бы отыскала, чтобы не просто вырваться из оков, но и сбить это надменное выражение с лица Старателя. Сжимая до боли кулаки, терпела его хмурый взгляд. От того, что он находился рядом, силы восстанавливались быстрее, как и негативные эмоции, от которых, как казалось, я вот-вот взорвусь.
– Ради твоего же блага, – наконец ответил мужчина.
– Блага? – зашипела я. – Из-за того, что я могу обратиться вновь и кому-то навредить, или же потому, что за мной могут прийти? А?! Отвечай! Ты, кусок дерьма!
– Значит, помнишь обращение? – нахмурился мужчина, проигнорировав мои крики, что разозлило еще сильнее.
– Конечно, я помню… конечно я помню, как твой голос в моей башке повторял «защити Шото любой ценой», конечно, я это помню! Как из-за этого меня едва не вывернуло наизнанку, как все болело, как эта гребанная причуда заставила меня перейти черту. Я все помню, все до последнего момента. О чем ты, блять, думал, если знал, что я способна на такое?! Я себя едва контролировала, чудо, что я узнала Шото по голосу, но я его не видела, все как в тумане!
В голове пусть и туман, но я помнила этот туман, как сражалась с парнем, обладающим причудой голубого пламени. Как одним ударом раздавила его клона, а затем едва не напала на студентов. Злости уже не было предела, меня забила мелкая дрожь от напряжения, и единственное, что оставалось, это прикусить язык. Я должна молчать, но…
– Кто остановил меня? – стиснув в кулаках простыни, я упрямо смотрела на Старателя, подмечая малейшие изменения в мимике. Он напрягся и смотрел перед собой.
– Мы не знаем, но кто-то из Лиги злодеев.
Пришлось перебороть желание зарычать подобно бешеной псине.
– Врешь.
– Я не вру. Я не знаю, кто это.
– Я же говорю, я все помню, так почему ты врешь? – оскалилась я, ощущая приступ удушья и раздражения одновременно. А еще подступающие к глазам слезы. – Воспламенение словом… вот что за причуда меня остановила. Это причуда моего отца… моей сестры!!!
Пусть и дернулась вперед, но ремни удержали меня на месте, как и слабость. Кольца наручников болезненно впились в поврежденные пламенем руки, но эта боль была несущественной в сравнении с ужасом осознания.
– Ты врал мне… все эти годы. Поэтому, да? Поэтому вы не хотели говорить обо мне, афишировать мое имя, верно?!
– Я понятия не имел, что кто-то из твоей семьи выжил.
– Хватить уже врать!
– Я не вру!