Он напоминает мне о кокосах в моих руках. Жесткий снаружи, но милый внутри — даже если он еще этого не знает. Но я вижу, как он смотрит на меня. Может быть, он и жесткий человек, но мне дан дар видеть под его оболочками.
Плюс, я не думаю, что он понимает, что говорил вслух, когда назвал меня своим чудом, вернувшись на вершину горы.
Тебе нравится, когда я называю себя твоим папочкой, Нова?
Даже посреди прохладной воды тепло скользит вверх по внутренней стороне моих бедер. Я удивлена желанием, которое таилось внутри меня, но я не боюсь его. Я ничего не боюсь, когда дело касается Линкольна… кроме одного.
Предполагается, что я обманываю его, чтобы забеременеть от него.
Предполагается, что я обеспечиваю будущее своей семьи с помощью выплаты от миллиардера.
Как я могла согласиться на такое?
Что мне делать теперь, когда я влюбилась в человека, скрывающегося за маской серьезности?
Мой инстинкт подсказывает мне, что я должна признаться, но Линкольн не из тех людей, которым легко доверять. Если я расскажу ему о плане, разработанном моими сестрами, плане, на который я согласилась, он, без сомнения, возненавидит меня. Но он не дал мне никаких указаний на то, что планирует остаться на острове дольше недели. Этот человек — дипломированный трудоголик, и в какой-то момент он собирается вернуться в Нью-Йорк, а я останусь здесь. С моими сестрами. Если я их подведу, они превратят мою жизнь в настоящий ад.
Конфликт проникает мне в нутро, когда я слышу громкий всплеск в нескольких футах от себя.
Я открываю глаза под водой и вижу Линкольна, заключенного в облако пузырьков.
Без рубашки.
Моя женственность сжимается крепко, как кулак, и я чуть не роняю кокосы.
Это первый раз, когда я вижу его без рубашки, и, боже мой, он сложен как какой-то древний воин. Если бы я использовала его живот в качестве горки, это было бы похоже на катание на американских горках. Вот насколько четко очерчены эти мышцы — и его руки. Господи, я думаю, он мог бы разорвать телефонную книгу пополам без малого усилия.
Я уже была на седьмом небе от счастья из-за того, что Линкольн позволил себе прикоснуться ко мне, за то, что доверил мне быть той, ради кого он преодолевает свои страхи, но зная, что это тот человек, которого я довела до кульминации своей задницей? Я думаю, что моя температура могла бы нагреть всю эту лагуну.
Линкольн и я встречаемся взглядами под водой.
От его ярости у меня перехватило бы дыхание, если бы оно у меня еще оставалось. Но мне не хватает кислорода, поэтому я выныриваю на поверхность. Я всего в нескольких футах от берега, поэтому бросаю кокосы на травянистую поляну и жду, когда Линкольн всплывет.
Секунду спустя он делает это, в паре футов от меня, его широкие плечи возвышаются над сине-зеленой водой, влага капает с кончиков его волос. Челюсти сжаты.
Он очень зол на меня, это легко заметить, но я слишком заворожена, чтобы обращать на это внимание.
— Ты такой красивый, — выпаливаю я. — С водопадом позади тебя и…
— Ты прыгнула, Нова, — кричит он, проводя рукой по своим мокрым волосам. — Ты никогда больше так не сделаешь. Ты даже не предупредила меня.
— Счастье заставило меня сделать это.
Линкольн открывает рот, чтобы крикнуть еще, но останавливается, нахмурив брови.
— Счастье.
— Да.
Его голос гораздо тише, когда он говорит:
— Я… сделал тебя такой?
— Угу. — Моя улыбка такая широкая, что у меня начинает болеть лицо. — И ты тоже прыгнул. Ты прикоснулся ко мне и прыгнул с обрыва. Ты учишься отпускать и расслабляться, Линкольн.
Мужчина смотрит на меня, как на сумасшедшую.