— Она сползает. — Риз осмотрел окружающую толпу.
Мы были на открытии новой выставки в Верхнем Ист-Сайде, посвященной эльдорранским художникам, что обычно не было бы большой проблемой, но в списке гостей была звезда боевиков Нейт Рейнольдс, и папарацци были в полном составе.
— Что? — сказала я сквозь улыбку, позируя перед камерами. Через некоторое время эти выступления надоели. Девушка могла выдержать небольшое количество улыбок, маханий рукой и светских бесед, прежде чем потерять сознание от скуки, но это было частью моей работы, поэтому я ухмылялась и терпела. В буквальном смысле.
— Твоя улыбка. Она сползает.
Он был прав. Я даже не заметила.
Я снова прибавила мощность своей улыбки и постаралась не зевнуть. Боже, я не могу дождаться, когда окажусь дома. У меня еще был обед, два интервью, заседание правления Нью-Йоркского фонда спасения животных и несколько дел, но после этого… пижама и сладкий сон.
Я не ненавидела свою работу, но мне хотелось бы заниматься чем-то более значимым, чем быть ходячим, говорящим манекеном.
И так продолжалось. День за днем, месяц за месяцем одно и то же. Осень сменялась зимой, потом весной и летом, потом снова осенью.
Риз стоял рядом со мной во время всего этого, суровый и ворчливый, как всегда, но он умерил свое властное отношение. Для него, во всяком случае. По сравнению с нормальным человеком, он все еще был чрезмерно опекающим до невротизма.
Я любила и ненавидела это в равной степени. Любила потому, что у меня было больше свободы, а ненавидела потому что больше не могла использовать свое раздражение как щит против того, что трещало между нами.
А там что-то было. Я просто не была уверена, только ли я одна это видела, или он тоже.
Я не спрашивала. Так было безопаснее.
— Ты когда-нибудь думал о том, чтобы заняться чем-нибудь, кроме телохранительства? — спросила я в редкий вечер. В кои-то веки у меня не было никаких планов, кроме свидания с телевизором и мороженым, и мне это нравилось.
Был сентябрь, почти два года с тех пор, как мы с Ризом впервые встретились, и больше года с тех пор, как я переехала в Нью-Йорк. Я полностью перешла на сезонные украшения, включая осенний венок над камином, подушки и одеяла в земляных тонах и мини-тыкву на журнальном столике.
Мы с Ризом смотрели эксцентричную комедию, которая появилась в моих рекомендациях на Netflix. Он сидел прямо, полностью одетый в свой рабочий костюм, а я свернулась калачиком, положив ноги на диван, с пинтой мороженого в руке.
— Телохранительства?
— Это слово, — сказала я. — Если это не так, то я объявляю его таковым королевским указом.
Он ухмыльнулся.
— Ты бы так и сделала. И чтобы ответить на твой вопрос, нет, не думал. День, когда я это сделаю, будет днем, когда я перестану быть "телохранителем".
Я закатила глаза.
— Наверное, приятно видеть все в черно-белом цвете.
Взгляд Риза задержался на мне на секунду, прежде чем он отвел глаза.
— Поверь мне, — сказал он. — Не все черно-белое.
Необъяснимым образом мое сердце пропустило удар, но я заставила себя не требовать, чтобы он сказал мне, что он имел в виду. Возможно, он ничего не имел в виду. Это была случайная фраза.
Вместо этого я переключилась на фильм и сосредоточилась на том, чтобы не смотреть на мужчину, сидящего рядом со мной.
Это сработало. Вроде того.
Я смеялась над тем, что сказал один из персонажей, и краем глаза заметила, что Риз смотрит на меня.
— Это мило, — сказал он.
— Что?
— Твоя настоящая улыбка.
Забудьте о пропущенном ударе. Мое сердце пропустило целую песню.
На этот раз, однако, я скрыла это, направив на него свою ложку.