В голове Тревиса пронесся образ того, как она открывает дверь в грязном фартуке, пытаясь не поддаться эмоциям из-за того, что никто не пришел на бранч. Теперь он попал в эту категорию, не так ли?
Его желудок неприятно скрутило. Кухня вдруг показалась очень маленькой и темной. — Черт, — пробормотал он, проводя рукой по волосам.
И что самое интересное? Он вроде как хотел рассказать Джорджи о возможной работе комментатора. Больше, чем он хотел рассказать Стивену или Доминику. Что, блядь, в этом такого?
Она сказала бы ему правду без всякой ерунды. В этом-то всё и дело. Он получит её честную реакцию или вообще ничего. Сейчас, когда ничто в его жизни не имело смысла, такая правдивость была очень ценна. Менеджеры команд улыбались ему в лицо, готовясь выставить его на торги. Товарищи по команде хлопали его по плечу и говорили, что ещё представится возможность, хотя они оба прекрасно знали, что это не так. Знать со стопроцентной уверенностью, что Джорджи будет с ним откровенна… у него чесались руки от желания видеть её перед собой. Хотя бы ненадолго.
Если бы у него был её номер телефона, он бы позвонил ей, чтобы перенести встречу. Но у него его не было. И он не собирался просить Стивена подсунуть ему эти цифры младшей сестры. Тревис не сомневался, что Стивен поймет это неправильно. Тревис не испытывал к Джорджи никакого интереса, кроме как переделать камин, на который, казалось, ни у кого больше не было времени… и, возможно, довериться ей в том, о чем он не собирался рассказывать ни одной живой душе. Ничего особенного.
— Христос. Тебе нужно проверить голову. — Он повернулся и открыл верхний шкаф, ища что-нибудь, напоминающее еду. Он не был абсолютно бесполезен на кухне. В детстве он много дней и ночей проводил заботясь о себе. Когда его отец был слишком подавлен и пьян, чтобы готовить, Тревис сам готовил себе яичницу и школьные обеды. Сам жарил гамбургеры. Его выбор еды был сделан на лету, пока он не прочитал статью в Sports Illustrated, где описывалось ежедневное потребление белка Самми Сосой. Стейки, овощи, рыба, коричневый рис. Всё то, чего ему не хватало.
Убедившись, что без правильного питания ему никогда не стать профессионалом, Тревис начал разносить газеты, чтобы покупать нужные продукты. Его маршрут пролегал пешком, поскольку родители не могли позволить себе велосипед, но он вставал раньше, чем другие разносчики газет, и у него всё получалось. После школы он сам шел в магазин и проходил полмили до дома, обхватив руками два бумажных пакета. Тревис до сих пор чувствовал, как отец с усмешкой смотрит на него из кухонного проема, пока он проверяет температуру своего первого стейка.
Когда-нибудь ты поймешь, что всё это было пустой тратой времени.
Проглотив комок в горле, Тревис обошел кухонный стол. Да. Дело было не столько в том, что он не мог сам готовить себе еду. Если не считать последнего месяца после того, как его исключили из его последней команды — когда он ушел в загул с выпивкой и едой на вынос — он был довольно умелым на кухне. Ему не обязательно была нужна Джорджи, чтобы наполнить его холодильник вкусной едой.
Но было очень приятно открыть холодильник и понять, что кому-то не всё равно. В жизни Тревиса такого не было. Конечно, когда он подружился со Стивеном, Каслы приглашали его на ужин по крайней мере два раза в неделю. Эти вечера были просто находкой, когда заканчивались деньги с доставки газет, но в последние годы Вивиан начала делить обязанности с матерью Доминика. Кто сегодня накормит мальчика Форда? Несмотря на свои лучшие намерения, они нечаянно превратили его в благотворительную организацию.
Ничто не оставалось постоянным. В течение тех нескольких ночей, когда у него в холодильнике оставались чьи-то остатки еды, чтобы вернуться домой, хотя бы… на этот раз что-то казалось постоянным. Ощутимым. Тревис не осознавал, что перешел в спальню, пока не начал натягивать спортивные штаны. Он надел серую рубашку чемпиона Мировой серии, оставив её расстегнутой, и сунул ноги в рабочие ботинки. Пытаясь избавиться от навязчивого чувства ужаса, Тревис взял свои инструменты и блокнот с документами с того места, где он оставил их возле двери, и направился к грузовику. Замер камина Джорджи займет всего десять минут, и тогда он сможет вернуться к наслаждению своей ночью в одиночестве.
Тревис свернул за угол в квартал Джорджи и увидел небольшой кирпичный дом в стиле ранчо в конце тупика. Солнце садилось, окутывая его розовым сиянием. Он не знал, сколько денег Джорджи заработала на своих клоунских выступлениях, но влияние Каслов, вероятно, позволило ей купить этот дом по дешевке. Это был не самый красивый дом в квартале, но самый красочный. Вдоль дорожки были высажены красные, белые и желтые цветы. Вместо разбрызгивателя в центре газона стояла гигантская вращающаяся лягушка. На крыльце лежали забытые шлепанцы, освещенные светом фонаря. По-домашнему уютно. С характером, как у хозяйки. Когда-нибудь куча детей будет играть во дворе в пятнашки.
Хотя, возможно, это случится не раньше, чем через десять лет. По крайней мере, да?
Тревиса подтолкнул гудок, и он обнаружил, что простаивает посреди улицы. Пытаясь понять, почему он перешел от голода к отсутствию аппетита, он проехал вперед, пропустил соседа и свернул на свою дорогу. Но там, где он должен был параллельно припарковаться у обочины перед домом Джорджи, как он это сделал во время бранча, Тревис с удивлением обнаружил ещё один грузовик, припаркованный у входа. Такой же, как и его.