*
Гермиона рыдала на плече у Гарри, и тот даже не представлял, что сказать ей в утешение. У него было такое чувство, что он и сам бы присоединился, потому что… Нет, этого не может быть, Рон не мог, он не… А память снова и снова возвращалась к тому, как все было, и спорить с ней он не мог. Все видел собственными глазами.
Где-то в груди поселился колючий ледяной ком. Как назло, начали вспоминаться разные косяки Рона — мелочи, но одна за другой. Как же все было хреново…
— Наверное, он просто не подумал! — всхлипнула Гермиона.
Она пытается его… выгородить? Гарри был потрясен не меньше, чем когда Драко-хорек увернулся от ноги, едва не сделавшей из него лепешку.
— Он все время не думает, — тяжело вздохнул он, и Гермиона зарыдала пуще прежнего.
И тут Гарри понял: они опоздали на трансфигурацию! Сказать это подруге или нет? Наверное, лучше сказать, может, вспомнит об учебе, ее это вроде всегда… бодрило.
Но она зарыдала еще горше. Ему осталось только обнять ее и снова прислонить ее голову к своему плечу.
Так они и сидели на подоконнике в одном из дальних коридоров, абсолютно пустом — даже без вездесущих портретов. Они не знали, что вполне могли успеть на урок — на него впервые за многие годы опоздала и сама МакГонагалл, которая все же стала свидетелем того же происшествия, пусть издали, и не все смогла разглядеть, но не смогла пройти мимо. Выдав отповедь коллеге Грюму, после которой Барти Крауч впервые в жизни почувствовал себя распоследним двоечником, она переключилась на Рона Уизли, до которого наконец окончательно дошло, что он едва не стал убийцей. Настоящим убийцей!
И если сначала у него от стыда запламенели уши, то потом… не будем живописать, каково ему было — все же он был ребенком, пусть жестоким и крепким исключительно задним умом, но… Дело закончилось медпунктом — у осознавшего все до конца мальчишки был нешуточный нервный срыв.
*
— Гермивонна, — Виктор придержал ее за руку на выходе после ужина. — Что у тебя случилось?
Она слабо улыбнулась, вздохнула, глядя, как Виктор одним движением накладывает Отвод глаз, и пошла рядом, держа его под локоть. Этот локоть давал ей чувство опоры, какого не мог дать Гарри — тот и сам маялся, а Виктор пока ничего не знал. Может, пусть так и останется?
Она молчала, пока они не вышли на открытую галерею, где по причине холода и ветра не оказалось ни души, так что пришлось накладывать еще и Согревающее.
— Чем я могу помочь? — он взял ее ладонь в свои, и ей стало удивительно спокойно.
Он такой взрослый. Умный. Опытный. Он обязательно посоветует…
И она рассказала — не все, очень коротко, сбивчиво, словно не желая выплескивать свою боль.
— Что мне теперь делать, Виктор?
— Ты и Гарри… вы рассказывали это еще кому-то?
— Н-нет…
— Тогда первым делом я бы на твоем месте встретился с Драко Малфоем, — осторожно улыбнулся он.
— С Малфоем? — вскинула удивленные глаза Гермиона. — Зачем?
— Договориться, что он может вам предложить за умение держать язык за зубами, а лучше клятву или Непреложный обет о том, что вы никому не расскажете о его аниформе.
— Аниформа? То есть… Он что, сможет теперь превращаться?