Он все же выругался на эмоциях, остановил её, заставив откинуться на спину, и взялся за джинсы всерьез. Можно было бы, конечно, сейчас просто расслабиться, проявив эгоизм, но оставлять такое позорное впечатление ему тоже не хотелось. Что там на ней были за трусы, и были ли они вообще, он не заметил, сдернув все так же быстро, как и она с него, словно они соревновались в скорости. Вот только, в свою очередь, на полпути не остановился и раздел полностью — не пренебрег даже носками, обнажив розовые пятки.
Теперь Грейнджер лежала перед ним, бесстыдно раскрывшись, но все же закрыв глаза от смущения. Её лицо пылало, а ладони легли на собственную грудь, слегка сжав мягкие полукружия. И снова он не угадал в своих основных предположениях — она была начисто выбрита, хотя его бы устроила и натуральность. Вся кожа была примерно одного оттенка, Грейнджер явно давно не бывала на пляже. Родинки опять привлекли его внимание… Так как он немного пришел в себя от сводящего с ума желания, то мог более четко фиксировать реальность. И эту картинку он хотел бы оставить в своей памяти навсегда в папке под грифом «Особая ценность». Даже если все начнется и кончится сегодня, мастурбировать на это воспоминание он сможет до самой деменции.
Простыни тоже оказались испачканы семенем, когда он лег на живот, устроившись между её разведенных ног, влажно целуя внутреннюю сторону бедра, лобок, живот, прихватывая кожу губами, как давно уже мечтал. Но не трогая её настойчивее, пока она сама не заелозила, касаясь его головы, и что-то неразборчиво забормотала с умоляющими нотками.
— Не так, — выдохнула Грейнджер, едва он начал, и попыталась подтянуть руку выше.
Ну, хоть в этом он не ошибся — командовать даже в постели она любила. Правда, как только его язык коснулся влажных складок, а пальцы оказались внутри, способность к речи Грейнджер утратила и только вздыхала и эротично постанывала, хватаясь за одеяло. Её ноги беспокойно скользили по ткани, она вскидывала бедра и извивалась явно от переизбытка ощущений, не контролируя себя. Хороший знак для него. В конце концов, он всегда старался компенсировать внешнюю непривлекательность знаниями и умениями. И уж клитор мог найти без карты.
Да и эта искренность, этот отклик… Чувствовать, как она доходит до края, выгибаясь в пояснице, путая его волосы, притягивая к себе, протяжно выдыхая, было очень возбуждающе. Кровь опять прилила к промежности. Этого тоже стоило ожидать — длительное воздержание сделало свое дело, хотя из легкого на «подъем» возраста он давно вышел.
Он прижался лбом к животу, восстанавливая дыхание, ощущая, как её тело расслабляется. Но все же сделал над собой усилие и подтянулся выше, вытирая лицо ладонью. Грейнджер на него не смотрела, и вообще лежала так спокойно, будто уснула. Правда, когда он прижался к ней, закинув ногу на бедро, отреагировала:
— Я думала, уже все, — выдала она с хрипотцой удивленным тоном.
— Грейнджер, у меня не было секса последние несколько лет. Где-то примерно с возрождения Темного Лорда интим совершали только непосредственно с моим мозгом.
— О, — её глаза приоткрылись, теперь поддернутые дымкой, словно она была пьяна. — У меня тоже. В смысле, тоже уже давно ничего не было. Да я в принципе не могу похвастаться большим опытом.
— А так и не скажешь, — поддел он её, хотя это было, наверное, совсем неуместно.
— Я была только с Роном… — начала она и тут же осеклась, посмотрев на него уже осознаннее и злее. — И он был хорош. Очень старательный.
Вот и обменялись любезностями. Только он мог вывести женщину на разговор о мертвом бывшем в процессе соития. Он решил, что лучшей стратегией сейчас будет заткнуться и действовать, поэтому потерся щекой об её плечо, хватаясь за грудь. Грейнджер пискнула и хлопнула его ладонью по руке.
— Нежнее.
Тут он без вопросов подчинился, поглаживая её кончиками пальцев и медленно целуя ключицы и шею до тех пор, пока она опять не начала отзываться.
— Я тоже старательный.
— Скорее настырный, — Грейнджер поймала его кисть и направила вниз.
— Мне перестать?
— Нет, — протянула она, но он, наоборот, остановился.
— У вас есть средства контрацепции? — незапланированные дети все ещё не казались ему хорошей идеей.
— Эм, да, — смутилась она, будто они не ублажали друг друга уже битый час, а только начали. — В тумбочке. Презервативы.