Он тоже провел ладонью по её кудрям, не менее взлохмаченным, чем его волосы. Неужели его внимание было так очевидно? Конечно, при таком уровне возбуждения это, наверное, бросалось в глаза, но, черт побери, он же был шпионом, а тут женщина раскрыла всю его конспирацию в два счета. Любоваться на задницу Темного Лорда ему, правда, никогда в голову не приходило, так что сравнение было не совсем корректное. Но, в то же время, он-то совсем не замечал её интереса. Хотя, скорее замечал, но неправильно оценивал. Не мог допустить мысли. Да даже если, до такого бы точно не додумался при всей своей пошлости.
— И вы решили проявить инициативу?
— Я старалась держать себя в руках. По крайней мере, изначально. Сегодня вообще хотела ограничиться только разговором. Но вы так на меня смотрели… И раньше, на работе. Я думала обо всем этом. Постоянно. Так выматывающе, — она цокнула, её руки переместились на шею, разминая мышцы. — Но когда вы сказали про то, что отдел могут расформировать, меня как обухом по голове огрели. Ведь действительно могут! Я даже слышала пару разговоров, когда заходила в другие лаборатории за образцами, но не придала им особого значения. И та статья Риты Скитер — по смыслу ерунда, конечно, но зато показывает настроения в обществе. Многие, видимо, просто сдались, решили, что есть дела поважнее, раз эпидемию удалось взять под контроль. А пока я сомневалась и металась, то потеряла драгоценное время, — Грейнджер вздохнула чуть более глубоко и потерлась о его подбородок щекой, словно проверяя хорошо ли он выбрит. — Я рассердилась, постаралась отодвинуть свои чувства на задний план и сосредоточиться на зелье, действовать активнее, быстрее. Хотя бы попытаться реализовать свою задумку. Поэтому незамедлительно отправилась к Гарри и обсудила информацию с ним. Но все вышло слишком сумбурно. А сейчас я и вовсе смешала все в кучу.
Он эффект от действий Грейнджер описал бы чуть более резко. Но такому просчету в оценке её психологического портрета был даже рад. Приятная ошибка, наверное, первая в его жизни такая.
— Вам действительно не все равно, поэтому вы так эмоционально реагируете на это, — вышло почти заботливо.
— Как будто это что-то оправдывает. Я просто взъелась на Министерство и на вас и ваше равнодушие и устроила какую-то нелепую сцену. Но что я сама делаю в итоге? — Грейнджер провела пальцами по его груди.
— На нас с Министерством сложно не злиться, — шепнул он, снова собственнически хватая её за грудь, теперь уже без последствий. — Но идея с личной лабораторией и вправду была идиотской.
Она несильно толкнула его ладонью, больше для виду, но, судя по тону, надулась.
— Вот что происходит, когда у меня нет времени спокойно подумать. Мне просто все это так надоело — бесконечные бессмысленные отчеты, совершенно избыточные ограничения, необходимость подавать запрос на каждый чих и согласовывать изменения неделями, — её голос становился все более раздраженным по мере перечисления. — А потом они скажут нам, что мы были недостаточно эффективны! Да пошли бы они к черту.
По части бумаг после школы это не то чтобы сильно его угнетало. Там, местами, бывало даже хуже. Грейнджер, очевидно, была ещё далека от такого смирения перед неповоротливой и бездушной бюрократической системой.
— И вы решили упорхнуть на волю, чтобы творить, как свободный художник, — он поймал её губы, просто чтобы понять, что чувствует теперь.
По логике, получив желаемое в полном объеме, все и сразу, он должен был успокоиться. Возможно, даже резко охладеть к Грейнджер. Но, учитывая полученный опыт и её неожиданно яркий сексуальный темперамент, он тут же начал строить смелые планы на будущее. С ней, понятное дело. Стремления незамедлительно подарить кольцо, правда, не возникло, но вот продолжить тайные эксперименты не только по части зельеварения, но и в постели — очень даже. Интересно, в чем ещё она его удивит и превзойдет все ожидания?
— Можно было бы нацелиться на негосударственные центры, которые занимаются нашим вопросом, — она, казалась, говорила ему прямо в губы, то и дело целуя снова. — Я знаю, что парочка частных лабораторий точно есть — их клиенты принимают от нас только терапию, но не входят ни в какие исследования отдела. Но ведь это бессмысленно! Там все равно все то же самое, что и у нас, только, может, меньше писанины. Да и вряд ли я вообще смогу туда попасть, учитывая, что даже не зельевар, а всего лишь ассистент с неясным статусом. То, что из моей крови сделали действующий препарат, ничего не говорит о моих профессиональных навыках.
Он сильно сомневался, что никто ничего не слышал о Гермионе Грейнджер и её работоспособности. А для подтверждения квалификации ей было достаточно показать свои наработки любому более-менее сведущему спецу. Но он о таких частных лавочках ничего не знал, да и не интересовался — все равно никуда не мог деться из отдела по доброй воле. Хотя, наверное, Грейнджер была права — болезнь изучали уже третий год, все подобные организации должны были быть давно укомплектованы. Если бы она была так ценна, её бы сами позвали.