Впрочем, ужин она съела с большим аппетитом, явно не чувствуя никаких угрызений совести, хотя помочь даже из вежливости не предложила. Правда, её прошлая попытка внести вклад в совместный быт вышла до того неудачной — фрикадельки были донельзя уродливыми и все разного размера, что он сам отстранил Гермиону от кухни на неопределенный срок. Резать ингредиенты у неё выходило прекрасно, но как только дело доходило до моркови и картофеля, все шло наперекосяк. Итоговый результат, конечно, не зависел от таких мелочей, суп все равно был супом, но придерживаться какой-то номинальной эстетики все же хотелось бы. В случае кулинарии слепо следовать рецепту было, в её случае, не лишним.
— Придется немного ускорить вторую фазу, — Гермиона опять кивала сама себе. — Буквально на тринадцать часов сократить, но все же.
— Лучше возьми четное число.
— Так подсказывает опыт? — она подняла на него взгляд и вцепилась в чашку с чаем.
— Банальное удобство. Все остальные сроки четные, а это изменение собьет ритм и может привести к ошибкам.
— Поняла, — протянула она, пытаясь одновременно писать и пить.
Кружку он у неё все же отобрал, опасаясь потопа. Даже если устранить его можно будет одним взмахом палочки, чернила все равно поплывут без возможности восстановления.
— Может, возьмешь перерыв на сон? — а то перерыв на поплакать и на поссориться вышел без размаха.
— Только десять вечера, — отмахнулась Гермиона. — И я не устала.
— А я — очень даже.
— Так ложись, — на сей раз она даже от формул не оторвалась. — Я тебе не помешаю.
Ясно. За пару часов ситуация с гиперкомпенсацией не изменилась. Тянуть её, отрывая от дела, или очевидно демонстративно готовиться ко сну, намекая, он не стал. Только прижался носом к макушке да провел ладонью по животу, скользнув под кофту, прежде чем покинуть кухню.
Но этого хватило, чтобы Гермиона все же проявила моральную ответственность перед человеком, которого затащила в свою постель. Или ему просто удалось активировать у неё в мозгах ещё один пункт для беспокойства напоминаниями о возможной развязке их истории. Он лавировал между Темным Лордом и Дамблдором, так что кое-что знал о многозадачности, но, что там творилось в голове Грейнджер, боялся даже представить. Казалось, она пыталась учесть все и вся одновременно. И вряд ли делила по степени важности работу, зелье для Поттера и их отношения, отдаваясь каждому вопросу без остатка. Лучше бы отдавалась ему.
Он успел уже задремать, поэтому лишь глухо заворчал, когда она скользнула под одеяло и прикоснулась ладонями к его обнаженной спине. Во время работы в школе ему вечно приходилось спать в какой-нибудь одежде на случай экстренных ситуаций, так что сейчас он наслаждался наготой, предпочитая просто накрываться одеялом потеплее.
— Я тут подумала… — начала Гермиона, убедившись, что он проснулся.
— Мне уже можно начинать паниковать? — пробубнил он в подушку.
Разговаривать не хотелось, хотелось спать. Но в его интересах было выслушать Гермиону сейчас, чем потом поражаться тем выводам, до которых она обязательно накрутит себя в одиночку. Сюрпризы он не любил.
— Затея с зельем… Знаю, как это прозвучит после всех приложенных усилий, но, может, я зря все это начала?
Он вздохнул и уже хотел перевернуться на спину для удобства общения, как Гермиона привстала и схватилась за его плечи, сжав пальцы.
— Продолжай, — отозвался он, подразумевая то ли её действия, то ли слова.
Она поняла его лучше, чем он сам себя, потому что откинула покрывало для удобства и оседлала бедра, всерьез взявшись за до сих пор напряженные мышцы. Он с удовольствием вытянулся, подставляясь под её руки.
— В смысле, это же тоже эгоизм. То, что я посчитала, что опять смогу всем помочь, практически насильно и уж точно незаконно. Какой-то комплекс героя, правда, благородно жертвую я не собой, а другими.
— А как же «нужно продолжать, несмотря ни на что»?