— Понял, — прошептал. — А куда ключ потом?
— Отдадите соседке напротив — она наша хозяйка. Я, как со школы приду, заберу его.
— Договорились.
Из комнаты выглянула сонная Юла. Заметив меня, девчушка бросилась обниматься. Я даже раздеться не успел, только пуговку на пальто и расстегнул, но успел поймать ее и завернуть крошку в свои объятия.
— Малая, быстро одевайся, — шикнул на сестру Миша. — Опоздаем же. Ты рюкзак сложила?
— Осьтань!
Юла отмахнулась от Миши, недовольно отстранилась от меня, заглянула в глаза, потянулась на носочках, а мне пришлось наклониться, чтобы подставить щеку для теплого поцелуя. После не удержался и потрепал ее румяную щечку в ответ, щелкнул по носику.
— Ты поцему не плиходил? — захлопала ресничками девочка. — Я скуцяла, — и обняла меня снова, словно родная.
— Я не мог, прости, зайка, — тогда жутко растерялся и не ожидал такой нежности от малышки — все-таки я — незнакомый дядька, но у детей явный дефицит общения и мужского внимания.
— Юляшка, ну же… не приставай к дяде, — не успокаивался Миша. Он потащил сестру за руку, и ей пришлось отстраниться. — Пять минут на сборы.
— У меня все готово! — малышка недовольно топнула ножкой. Кот, что выглянул из комнаты и зыркнул меня, тут же исчез. — Я, видис, дазе салафан надела, — и девочка растянула пальчиками темную юбочку, что изрядно закашлатилась и затерлась.
— А кофта где? А колготы? — уточнил брат, сложив крестом руки на груди. — Там дубак жуткий, мороз сегодня. Замерзнешь и опять заболеешь!
В этой позе он выглядел старше своих лет и даже чем-то меня напоминал в детстве. Такой же тощий, вытянутый, с лохматой темной шевелюрой и челкой, что вечно падала на глаза.
Воспоминания утра проносятся перед глазами вихрями. Толчками. С тяжестью оседая в груди.
Туже стягивая кожу руля, мечусь между порывом побежать за упрямой Ариной, что вывалила мои покупки на капот, и желанием газануть по педали, уехав отсюда навсегда. Натурально топну в этой жажде, как наркоман, брежу, трясусь от желания испить, вкусить недоступную женщину.
Когда возился на кухне с разводным ключом, сдерживал себя, как мог, чтобы не забраться к Ласточке под одеяло и разбудить лаской. Наверное, из-за этого и стукнул по трубе слишком сильно. Я тот еще сантехник — азы знаю, но опыта… маловато, откровенно говоря. Но вроде вышло подтянуть гайку, и течь прекратилась. Если бы так легко можно было зажать мое либидо, чтобы я мог жить нормально. Хотя бы понять, как это — нормально!
И взгляд. И голос. И ее взъерошенный вид. И тонкие ножки, что выглянули из-под растянутой футболки. И меня снова подбросило вверх, кровь закипела, а дыхание сбилось.
И не верь в волшебство. Ей ничего не нужно делать — только пальцем поманить — я сделаю все ради нее, но она, не изменяя своей природе, отмахнулась.
Я чувствовал, как незримая ниточка натянулась между нами, словно попыталась связать, алая-алая, как брусничный сок, а потом резко порвалась. Ушел, потому что осознал всю глупость своего поведения. Я, блядь, как больной последние дни — нужно это прекращать. Знать бы, как, но быть с ней рядом — точно не выход.
Но когда Арина выбежала на улицу и вывернула на капот мои покупки, я взорвался.
Кажется, оставляю машину открытой, бросаюсь в подъезд, чтобы высказать ей все как на духу, но возле квартиры невольно становлюсь свидетелем неприятного разговора.
Женщина невысокого роста в халате из цветастого бархата стоит ко мне спиной и, как краб, вцепившись в руку Ласточки, отчитывает ее, словно малолетку:
— Совсем, дура, не соображаешь? Я тебя пустила за копейки, а ты решила мне подгадить?
— Не понимаю, — отшатывается девушка и ее испуганный взгляд летит в мою сторону. — Елена Васильевна, что случилось? — ее голос меняется до пронзительно холодного, спина натягивается, словно в нее вставили прут.
— Ты залила соседей! — кажется, баба сейчас набросится на Арину, чтобы поколотить.
Успеваю схватить агрессивную коротышку за воротник и, немного оттянув назад, встаю рядом, на возмущения старушки не обращая внимания.
— Спокойно, — показываю обеим женщинам раскрытые ладони. — Без драки, пожалуйста.
— Я вам два месяца назад говорила, что кран течет, и его нужно ремонтировать, — чувствуя поддержку, объясняется Арина.