— Мев здесь! Мев останется с тобой! Пусть здесь и пусть так, но Мев тоже смертельно устала, — она хрипло и быстро заговорила, — Ты ушёл, и мир начал гибнуть. Ты оставил нас одних. Винбарра больше нет. Пришёл Самозванец и отравил и зверей, и Хранителей, и воду… En on mil frichtimen² нас тоже оставил… Мир сошёл с ума. Мев не справляется, понимаешь? Пусть она будет здесь, только бы с тобой, жрец… — она закрыла руками лицо и расплакалась. — Земля плачет без тебя, Катасах. Земля теряет Мев без тебя, Катасах. Мев умирает от горя, Катасах.
Ей на плечи ложатся тяжёлые ладони.
— Что ты с собой сделала, хранительница мудрости…
Она всхлипывает и смотрит в его глаза.
— Это правда ты, Мев?
— Правда…
— Я всё видел, — он берёт её почерневшую руку с сочащимся порезом и качает головой, — зачем же…
— Потому что Мев не за кого было держаться здесь.
— Потому что Катасах ушёл в смерть?
Мев сердито вытирает слёзы и не отвечает.
— Айдена я тоже видел, — целитель мрачно поджимает губы.
— Ему хорошо быть курносым, да? — она нервно смеется сквозь слёзы.
Великая Смерть, управляющая злыми масками, начала меркнуть и отступать.
С небес посыпался дождь — и через секунду превратился в ливень из пылающей крови. Мев прижала Катасаха к груди, прикрывая собой от огненных полос. Прижала, — и провалилась в обугленную вмятину в его рёбрах.
— Он не хотел, — пробормотал Катасах, — не думай об этом, жрица.
Она зажмурилась, он укрыл её рукой и поцеловал в лоб.
Маленькие пальцы касались острых почерневших рёбер, тёплые слёзы капали туда, где когда-то билось его большое доброе сердце и смешивались с пламенем дождя.
— Думай обо мне как о живом, — шёпотом попросил он.
Мев сжала губы и закивала.
— Давно хотел тебе сказать… Ты моя minundhanem, Мев, — он неловко улыбнулся, — я сразу понял это в тот день, когда тебя увидел. Ну, а я твой баран.
— Мев знает. Потому что ты — её minundhanem, Катасах. И баран. Совсем немножко, ведь да?
Он поцеловал её мокрые глаза.
— По мне никто так не плакал, как ты.
— Сердце Винбарра плакало, жрец.
Они замолчали, сцепив ладони, и сам чёрт бы не разобрал, кто из них был живым, кто — мёртвым.
— Как он умер? — Катасах наморщил лоб, вспоминая свои последние минуты.
— Он невовремя пришёл за тобой. Он поторопился и не завершил перерождение. Хранитель ещё не вошёл в силу, а Винбарр уже начал уходить, — Мев смотрела в огонь, и высохшие слёзы стягивали кожу, напоминали, зачем она здесь. — Таким его и встретила on ol menawi³.
— Я простил его.
— А Мев простила тебя, жрец, — она быстро двигала зрачками, что-то прикидывая. — Кера не вынесла его гибели и пришла к Мев.
— Не может быть, — Катасах засмеялся, — она предложила свою жизнь взамен его? Это было бы очень в её духе.
— Нууу она предложила тело Самоз… брата on ol menawi.
— Он таки не выжил?!
— Что ты, жрец, выжил. Ннно on ol menawi пришлось его убить…
— Какой бардак вы там устроили.! — проговорил он, потирая подбородок.
— Бардак начался, когда мы с Керой нашли Винбарра, и Мев поместила его в тело брата on ol menawi.
— Потому что крепкое тело, — одновременно сказали Мев и Катасах и заулыбались.
— Винбарр хотел вернуть en on mil frichtimen твою связь, а уже потом убирать его. С твоей помощью renaigse⁴ исцелился и стал жрецом, самозванным жрецом. — Мев помрачнела. — Мы зовём его Самозванцем. Он порвал связи по всему острову, отобрал нити жизни, он поглотил en on mil frichtimen, он сделал Винбарра своей частью. Одной из частей.
Катасах молчал и внимательно слушал.