Растерявшись, Чандра от неожиданности выпустил из рук ткань, и полуразвязанные дхоти сползли на пол. Парень попытался ненадолго оторваться от царевны, чтобы вернуть потерянное на место, но Дурдхара не отпускала его. Она тянула его за шею с такой силой, что в конце концов Чандра не устоял на ногах и рухнул в постель, увлекая девушку следом.
А дальше случилось непредвиденное… Двери с грохотом распахнулись, и опочивальню залил яркий свет факела. Дурдхара и Чандра, разомкнув губы, быстро отпрянули один от другого, в немом ужасе уставившись на вошедшего.
Самрадж Дхана Нанд, словно Индрадэв, готовый к битве, стоял в дверях и с неменьшим ужасом взирал на сестру, прикрытую лишь тончайшим куском шёлка, и её телохранителя в верхней накидке, но абсолютно голого ниже пояса. На полу возле измятого ложа валялись, словно безмолвный вызов дхарме, дхоти Чандры и скомканное цветное покрывало.
====== Глава 7. “Подставляй зад, наглый совратитель!” (“Прости, прие, погорячился!”) ======
«Мне конец», — мелькнуло в мыслях у Чандрагупты, когда он увидел рассвирепевшее, словно у асура, лицо царя.
Со звериным рычанием Дхана Нанд хватил горящим факелом о стену. Посыпались искры, но факел продолжал гореть. Тогда им ткнули в широкий сосуд с водой, стоящий возле дверей на случай пожара. Факел зашипел и погас. Опочивальня наполнилась удушливым дымом. Дурдхара закашлялась, а Дхана Нанд в два прыжка подскочил к Чандре и схватил того за верхнюю накидку — единственное оставшееся на несчастном «соблазнителе» одеяние. Уттарья зловеще затрещала. Откинув назад бесполезные клочья ткани, крепко выругавшись, царь вцепился в густые волосы телохранителя и стащил его с ложа. Волосы преступника оказались явно крепче шёлка накидки. Чандра, теперь уже совершенно голый, если не считать золотого пояса, подаренного Дурдхарой, невольно ухватился за запястье царя и коротко вскрикнул, но больше издать ни звука не успел. Его швырнули об стену — ту самую, оказавшуюся неспособной затушить факел. Чандра едва успел немного развернуться и влетел в каменную кладку скулой.
— Ах ты, развратный мерзавец!!! — загремел голос Дхана Нанда на всю опочивальню и, вероятно, на весь прилегающий к ней коридор. — Да как ты посмел прикоснуться к моей сестре?! Тебе не жить!!!
— Брат, пощади! — только и успела выкрикнуть Дурдхара, бросаясь в ноги Дхана Нанду, чтобы вымолить прощение, но самрадж лишь презрительно отпихнул её от себя.
— Не вмешивайся, бесстыжая! С тобой поговорю позже! — затем он снова повернулся к съёжившемуся Чандре, стоявшему возле стены, и тут заметил пояс с рубиновой пряжкой на обнажённом теле юноши. Глаза Дхана Нанда нехорошо заблестели в неверном, мигающем свете лампад.
Он размашисто шагнул вперёд, ухватился за украшение и рванул его так, что Чандра еле удержался от очередного вскрика. С оцарапанной кожи потекла кровь. Скула, по которой пришёлся удар, невыносимо саднила, страшно болела кожа на затылке — там, где царская рука едва не вырвала с корнем пряди его волос. Однако, глядя сейчас на самраджа, явно замыслившего его прикончить, Чандра почему-то вместе со страхом испытывал необъяснимый экстаз. Дхана Нанд в гневе казался невероятно красивым. Проклятая метка заполыхала так, как не горела никогда, словно она сама состояла из жидкого огня, но при этом обещала одно наслаждение.
«Я сейчас умру! — с каким-то сумасшедшим восторгом понял Чандра. — Он будет убивать меня, и его удары станут последним, что я испытаю в жизни!» Стоило подумать так, как страх смерти отступил, а вместо него возникло желание встретить гибель как можно скорее, ибо она будет слаще мёда.
Раздувая ноздри от гнева, Дхана Нанд замахнулся и хлестнул Чандру по спине его же разорванным золотым поясом, превратившимся в своеобразный ремень. Рубиновая пряжка зацепилась за кожу и проехалась вниз, оставляя за собой длинный кровоточащий след. Но, к удивлению Дхана Нанда, завизжал не тот, кого пороли, а перепуганная Дурдхара, забившаяся в угол между стеной и ложем. После пятого удара царевна сделала новую попытку остановить брата, кинувшись к нему, повиснув на руке и моля о помиловании, но её вновь оттолкнули со словами:
— Ни слова больше!!! — рявкнул царь. — Иначе тоже запорю! Как ты посмела оскверниться со слугой?! Отправишься в ашрам завтра же!
Дурдхара снова забилась в тот же угол, сжалась в комок и, рыдая, стала смотреть на наказание, постоянно вскрикивая, будто били её. С Чандрой творилось непонятное. Извернувшись, одним горящим глазом он ухитрялся смотреть в лицо своему палачу и не издавал ни звука.
— Подлец! Низкая скотина! — не утихал Дхана Нанд. — Сначала — Шипра! Теперь — моя сестра! Нет, ты не выйдешь отсюда живым!