Чинить часы по ночам у Двейна теперь не получалось, и он уже привык работать днём, а Эбби всё также любила сидеть напротив, тихо следя за его спокойными, уверенными движениями, временами размышляя о своих тревогах. Вот и сейчас Вей видел, что она уже где-то далеко в своих мыслях, поэтому прервался и неожиданно чмокнул её в носик.
— О чём задумалась? — с нотой тревоги спросил он.
От неожиданности девушка вздрогнула, неуверенно улыбнулась, и застигнутая врасплох, растерялась, и чтобы сгладить повисшую неловкость, спросила первое, что пришло в голову:
— Эти часы? Они же золотые? Стоят, наверное, целое состояние?
Двейн молча кивнул, сосредоточившись на работе. Ему приносили разные часы и иногда это были очень дорогие вещи, даже Эбби это понимала.
— Они так доверяют тебе? — девушка заметила, что дорогие часы он всегда забирал и относил сам.
— Ну, во-первых, больше чинить их всё равно не кому, а во-вторых… — он замолчал, аккуратно вставляя на место миниатюрную деталь.
— А что будет, если ты их потеряешь или их украдут, или ты надумаешь… — Эбби смутилась.
— Если я надумаю их продать или сбегу? — закончил он за неё.
Эбби молча смотрела на него во все глаза.
— Да ничего особенного, — Вей улыбнулся уголком губ, как умел только он, — всего лишь каторжные работы, но скорее всего пожизненно, — спокойно закончил он.
Глаза девушки ещё сильнее распахнулись от ужаса. Заметив это, Вей решил отшутиться:
— Так что, если надумаешь их продать или сбежать, то в тюрьму за тебя пойду я, — с улыбкой он смотрел на неё исподлобья.
— Дурак, какой же ты дурак, — неожиданно выпалила девушка, и не справившись с охватившими её эмоциями, она толкнула его в плечо, от чего Двейн дёрнулся, чуть не рассыпав крошечный механизм. Эбби вскрикнула, осознав, что только что чуть не натворила, вскочила и быстро отошла в другой конец комнаты. Двейн отложил инструмент, со вздохом поднялся и подошёл к ней, обняв сзади за плечи. Девушка всхлипнула.
— Ну что ты? Эбби, ну прости, я просто неудачно пошутил. Не плачь, я и правда дурак, прости, а? — он потёрся подбородком об её макушку.
Эбби развернулась в его руках и обняла, уткнувшись ему в грудь.
— Лучше бы ты мне это не рассказывал, — тихо прошептала она, всхлипнув, — Теперь, когда ты будешь уходить за заказом, я буду умирать от тревоги и страха за тебя.
— Да не бери в голову, всё будет хорошо, — он успокаивающе погладил её по спине.
— А почему носить часы не могут их слуги? Вон их сколько в больших поместьях. Пускай сами и охраняют свои сокровища, — пробурчала она куда-то ему в рубашку.
— Это моё условие.
Эбби удивлённо подняла на него глаза.
— Ну, чтобы у слуг не возникало соблазна отправить меня в тюрьму, — как можно мягче сказал он.
Эбби непонимающе смотрела на него, а потом, когда смысл его слов наконец дошёл до неё, она снова заплакала.
— Не накручивай ты себя, пожалуйста. Воровать я ничего не собираюсь, хотел бы, уже давно бы сбежал. И в конце концов за все эти годы ничего не… — она прижала ладонь к его губам, не давая договорить, а потом, не поднимая головы пробурчала:
— Тебе можно, а мне нет?
— О чём ты? — он приподнял её подбородок, заставляя посмотреть на себя.
— Два дня назад, когда я порезала палец, ты бросился ко мне, как будто я себе руку отрубила. А потом, думаешь, я не видела, как дрожали твои руки ещё полдня, что ты даже работать не мог?
Двейн с шумом выдохнул и прижал девушку к себе. «Вот же глазастая. Надо учиться лучше скрывать свои страхи и эмоции, а то ещё немного, и я тоже начну рыдать вместе с ней».
— Я просто очень сильно боюсь потерять тебя, — прошептал он.
— А я тебя, — она снова всхлипнула.
— Ну всё, хватит. Я не могу видеть, как ты плачешь. У меня сердце останавливается. Успокойся, всё будет хорошо, — он поцеловал её в макушку. «Как бы он сам хотел в это верить…»
Сейчас им было так хорошо только вдвоём в их маленьком отвоёванном у судьбы мирке. Только сжимая её в своих объятиях, он мог выдохнуть и расслабиться. Оба до конца не верили в своё счастье, даже больше в само их право на это счастье. Под защитой их маленького дома они чувствовали себя сейчас в безопасности. Ничего не прося и не требуя от других, они отчаянно, как маленькие дети, хотели, чтобы их оставили в покое и не трогали. Оба, конечно, понимали, что это невозможно и что это всего лишь обман и иллюзия, но им так сильно хотелось продлить это время пусть и призрачного счастья, наполненного только друг другом. Поэтому сегодня Эбби так и не осмелилась заговорить с ним о Бетси.
***
Но их спокойная жизнь продлилась недолго. Одним утром, когда Двейн ушёл забирать заказ, в дверь неожиданно постучали. Это был один из тех заказов, которые она ненавидела. Часы были очень дорогие, поэтому она не находила себе места и за прошедший час уже вся извелась. И когда наконец услышала стук в дверь, то не задумываясь, распахнула её. На пороге стоял худощавый немолодой мужчина. Увидев девушку, он растерялся и неуверенно сказал: