ㅤСолас — дядя-эльф — был не только смешным, но и очень высоким. Во-о-о-от таким высоким, — показывала Фредерика во всю ширину своих маленьких рук. Она ехала у него на спине вместо его обычного рюкзака, постоянно сползая и веселясь от ужимок тети Сэры, называвшей Соласа «верным осликом». Солас же? Ко всеобщему удивлению, он был не против. А иногда шутливо тянул: «И-а-а-а, и-а-а-а!» — чем доводил Инквизитора до заливистого смеха.
ㅤ— Ну-ка, — наконец, сказал дядя Солас, аккуратно опуская ее на поваленное бревно. — Посидим немного здесь, я присмотрю за тобой, пока Сэра и Блэкволл охотятся, хорошо?
ㅤ— Холошо, — энергично кивнула Тревельян — ее каштановый хвостик так и запрыгал.
ㅤ— Хорошо, — повторил Солас. — Кассандра вовсе не обрадуется, если нам придется снова искать тебя в медвежьей берлоге.
ㅤМаленькая Фредерика любила медведей. Они напоминали дядю Блэкволла.
ㅤИстекали благословенные полчаса покоя, когда Фредерика дернула Соласа за рукав.
ㅤ— Вот, — протянула она неровно сложенный листок, который уже три дня тайком носила в нагрудном кармашке.
ㅤСолас взял листок, развернул. Едва не умилился, увидев характерно исполненную карикатуру на него самого. У Фредерики в наборе были только зеленые и красные краски; надо будет подарить ей новый набор, а то Соласу совершенно не шел травянистый цвет кожи.
ㅤЛисток был подписан: «Мой муж!!!» Машинально отметив пару ошибок, эльф пригладил волосы леди Инквизитора:
ㅤ— Ну, зачем же тебе замуж за меня? Я ведь старый.
ㅤ— А дядя Блэкволл сталше! — Та упрямо надула губы.
ㅤ— Сомневаюсь.
ㅤТогда Фредерика поднырнула ему под руку, обняла и затихла. Солас знал: она уснет всего через пару минут. Приближался полуденный тихий час, а вдобавок, наложенное на нее проклятие времени выпивало много сил.
«Алексиусу и впрямь лучше поторопиться, — подумал он, — пусть исправит то, что натворил».
ㅤИ тут же поймал себя на мысли, что соскучился по обычной Тревельян, с которой мог вдоволь наговориться. Ее всем не хватало, даже ему.
ㅤПожалуй, Солас не станет показывать взрослой Фреде ее же рисунок.
ㅤНе стоит ее смущать.
========== Солас держит Фреду за руку ==========
ㅤЭто становилось сакральным ритуалом и в то же время — обыденностью. Фредерика уже знала: в какой-то момент взгляд Соласа, нацеленный на ее руку, вдруг станет даже серьезнее обычного, и тогда эльф предложит ей сесть и подождать пару минут, пока он не настроится на эманации Тени.
ㅤФредерика садилась, ждала. Солас устраивался рядом и — брал ее ладонь в свои, и ничто в мире больше не имело значения.
ㅤСегодняшний день был теплым и светлым. Шелестела листва, сонно тек ручеек. В одном месте у берега громоздились широкие валуны, и Фредерика немедленно заняла один из них, перехватив уже знакомый ей взгляд. Вода омывала ее кожаные сапоги по щиколотку. Солас, босой, отставил в сторону посох и сел возле нее.
ㅤ— Болит?
ㅤТон — деловитый, а не участливый. Как у строгого лекаря. Но ладонь Тревельян Солас обхватил бережно, чуть ли не любезно.
ㅤФредерика склонила голову вбок, искривила брови: «Немного». Руку и впрямь покалывало после закрытия нового Разрыва.
ㅤВаррик и Кассандра, чтобы не мешать, ушли дальше по ручью набрать воды. Можно было услышать, как эти двое беззлобно переругиваются. В десятке метров от них встали лагерем солдаты Инквизиции, украдкой косясь на Вестницу и эльфа-отступника. Тревельян не винила бы их за любопытство, если бы вообще обратила на них внимание — а оно сейчас было целиком устремлено на Соласа. Сосредоточенный, тот делал редкие пассы над Меткой, щурясь от ярко-зеленых искр. Фредерика видела его лицо так близко. Она затаила дыхание, казалось, вместе со всем окружающим миром.
ㅤЭто был сакральный ритуал. Сначала его приходилось повторять раз в месяц. После Метка вела себя тихо и подчинялась Фредерике, но спустя несколько недель ладонь вновь начинала саднить.
ㅤОднако Солас явно совершенствовался: все легче и легче ему удавалось рассеивать буйную магию, заключенную в Якоре. Интервалы «тишины» становились все длиннее: месяц, два месяца, три…
ㅤ— Это же пройдет, верно? — с надеждой спрашивала Тревельян. — Пройдет насовсем?
ㅤ— Возможно, — неопределенно говорил Солас.