ㅤБольше Фреда не решалась взглянуть на себя в зеркало. И провидцы, и церковники заявили бы, что дух брата пришел из Тени — разумеется, за ней. На месте Фреды никто бы не поверил в такую чушь. Или же поверили бы все, кроме нее, если б только знали о погибшем брате.
ㅤИ как-то так вышло, что правду Фреда рассказала только Соласу, избегая его пронзительного взгляда. Вдруг смотреть на любимого сверху вниз — так дико и неловко… И вовсе не хочется увидеть в его лице насмешку или отвращение.
ㅤНо Солас не только отнесся с пониманием, а еще и сделал совершенно деловую мину, за что Фреда мгновенно влюбилась в него еще сильнее.
ㅤОн предложил встретиться в Тени. Да, обстоятельства были настолько чрезвычайными.
ㅤОн оказался прав: в Тени Инквизитор выглядела самой собой. От облегчения, проступившего на ее лице, даже ветер в Убежище потеплел.
ㅤНаяву Фреда все еще оставалась двухметровым Инквизитором с глубочайшим басом (даже Бык позавидовал), с неопрятной щетиной (может, Каллен покажет, как бриться?), с вопиюще странным телосложением («А чего вы ожидали, милочка? — смеялась мадам Вивьен. — Тренированные мышцы или лишние отложения, все это далеко не врожденное».) Маги-союзники, все как один, бились над природой ее проклятия. Причины никто не понимал, пока однажды…
ㅤ— Fasta vass, Алексиус! — Дориан разорялся на самые грубые слова родного языка, донося все, что думал о рискованных экспериментах.
ㅤОказалось, Алексиус остыл к изучению к магии времени — сразу после того, как ему удалось расколдовать Тревельян, по недосмотру превратившуюся в малое дитя, — и заинтересовался… другой магией.
ㅤ«Почему всегда я», — с тоской думала Фреда, возвращая Блэкволлу его ботинки.
ㅤЕдва исправив очередную промашку, Алексиус попросился домой, в Тевинтер. Не проще ли вернуться к идее казнить его, отметила Кассандра. Хорошая была идея, на самом-то деле.
ㅤНо в Тевинтер мага никто не пустил — молитвами Дориана, которому в страшных снах снилось, как обрадованный Павус-старший купит все наработки Алексиуса по смене пола. И тогда ему, Дориану, несдобровать.
ㅤЧто касается Фредерики, ее ночи становились все лучше и лучше, ведь Солас неожиданно разрешил приходить в его сны. Похоже, он понял: пока Фреда все еще женщина, лучше не упускать ее из виду. А то мало ли, станет драконом в следующий раз…
========== Фреде все безразлично после ухода Соласа. AU ==========
ㅤЕсли дотронуться до чего-то горячего, можно почувствовать холод. В то же время зимний мороз начнет обжигать, если слишком долго не греться. С болью так же: когда ее столько, что едва хватает сил вынести, то рано или поздно перестанешь чувствовать. Только боль не уйдет. С каждым днем приумножаясь, она заменит собой дыхание и кровь. Боль становится самой жизнью, когда ей это позволяют.
ㅤФредерика Тревельян этого не знала, а потому — позволила.
ㅤЕй было бы проще догадаться, что происходит, не растеряй она веру в себя, в ближнего своего, в целый мир. Отречься от андрастианства оказалось мало: Фредерика заодно отреклась и от самой себя. Потому что не знала, заслуживают ли люди вроде нее хоть чего-то хорошего.
ㅤВозможно, прежняя Фредерика жила как-то неправильно. Возможно, не нашлось никого, кто бы провел вместе с ней работу над ошибками.
ㅤА возможно, тот, кто наставлял ее прежде и поддерживал на ногах, обернулся ее злейшим врагом и ушел.
ㅤИ вот скажите теперь: кто еще такого заслуживал?
ㅤФредерика смотрела на жалкий обрубок, оставшийся от ее руки, и не понимала. Первые дни ей хотелось плакать — все время, каждый миг, наяву и во сне. Но хуже всего было то, что слезы не шли.
ㅤЗатем желание плакать истаяло вместе с другими желаниями. Ее сердце словно прижгли, совсем как искалеченную руку; Фреда так и не поняла, что потеряла чувствительность, но не боль. А когда не чувствуешь вокруг пламени, того пламени, в которое ты своевольно шагнул…
ㅤЗамечали все, кроме нее. Ее окаменевшие — вот-вот могут треснуть — плечи, стиснутые челюсти, бледное усталое лицо. Фреда словно не давала своей боли вырваться и оглушить весь мир. Она не слушала увещеваний, отворачивалась от друзей и соратников с их встревоженными лицами. Она боролась за мир ежечасно, боролась против Соласа, боролась с собой — она так устала бороться.
ㅤИ когда она говорила: «Я хочу спасти мир», — то имела в виду: «Пусть все горит».