Как будто они не страдают в звенящей тишине, которая все еще тянется между ними.
Каждый раз, когда они вместе в одной комнате, неважно, где они, неважно, кто их окружает, — как противоположные концы магнита, их взгляды встречаются; зияющее пространство между ними, заполненное всем, что осталось недосказанным.
И им так больно знать, что они всегда так близко и в то же время так далеко; невидимая нить туго натягивается между их сердцами каждый раз, когда кто-то из них выходит из комнаты.
Саске не может не задаться вопросом, с немалой долей страха, заговорит ли она когда-нибудь с ним снова. Это несколько иррациональная мысль, учитывая их глубоко укоренившуюся дружбу, но, тем не менее, это ужасающая идея. Чаще всего это заставляет его ворочаться в своей постели всю ночь.
Он уже так долго любил ее на расстоянии, но это было терпимое расстояние. Тогда у него все еще был шанс.
Это расстояние, однако, ничего подобного.
Тогда как раньше он мог провести с ней день и вообразить, что она его, где он мог вообразить, что каждый звонкий смех и яркая улыбка были для него и только для него. Раньше он все еще мог прикоснуться к ней, обнять ее, поговорить с ней.
Там, где она когда-то была всего в шаге от него, теперь она в тысячах.
***
Первого ноября Наруто попадает в аварию.
Ранняя зима заморозила дороги, и асфальт покрылся черным льдом; опасность, невидимая для рассеянных лазурных глаз. Его автомобильные шины визжат, когда он выезжает на перекресток, и встречный внедорожник врезается в сторону водителя.
Парамедики срочно доставляют его в отделение неотложной помощи в течении пятнадцати минут.
В больнице Сакура выходит в коридор с блокнотом в руке и заканчивает проверять жизненно важные органы своего последнего пациента за тот вечер, когда двойные двери в конце коридора распахиваются, четверо фельдшеров втаскивают окровавленного мужчину на носилках.
Окровавленный мужчина с грубой загорелой кожей и спутанными торчащими светлыми волосами.
Блокнот с грохотом падает на пол.
— Наруто! — Сакура кричит.
Через несколько секунд она оказывается рядом с ним, мчась вместе с парамедиками, которые на поразительной скорости везут его в отделение неотложной помощи.
Следующие двадцать минут — это размытие флуоресцентных ламп, ярко-красная кровь, быстро работающие руки и гулкий пульс монитора ЭКГ.
— Тебе не следует быть здесь, Сакура. — Женщина под хирургической маской увещевает, взгляд карих глаз не поднимаеться на нее, пока ее ловкие пальцы накладывают последний стежок на загорелую кожу. — Ты стажер.
Сакура игнорирует это, добавляя морфий в капельницу своего парня, остекленевшие глаза скользят по кардиомонитору каждые три секунды, как будто ожидая, что он в любой момент остановится.
— С ним все будет в порядке. — Уверяет Цунаде свою ученицу, в ее суровом голосе звучит чужеродная нотка жалости.
***
Саске проталкивается через больничную палату в два часа ночи, его темные волосы растрепались из-за ветра, а обсидиановые глаза были дикими от беспокойства, он был дезориентирован из-за того, что только что проснулся от резкого телефонного звонка и мчался на каждый красный свет, чтобы добраться до больницы.
На нем только темно-синяя толстовка с капюшоном поверх мятых джинсов; явно одел первое, что увидел.
Когда он видит Наруто, мирно отдыхающего на больничной койке, перевязанного, но целого, его вздымающаяся грудь с облегчением выдыхается. Он карабкается к креслу, падает на него и утопает в изношенной подушке, закрывая лицо руками.
— Блять. — Он шепчет себе в ладони, сердце колотится от сужающейся тревоги при мысли, что его лучший друг мог умереть.
Одетая в униформу медсестры уже давно после того, как ее смена закончилась, Сакура сидит с другой стороны кровати, опустив опухшие глаза и переплетая руку с исцарапанной рукой своего парня.
Монитор ЭКГ мерно мигает в тишине между ними.
Он слышит ее вдох.
— Дистальный перелом лучевой кости, легкое сотрясение мозга, хлыстовая травма и двадцать шесть швов.
Саске вскидывает голову, недоверчиво моргая при первых словах, которые она сказала ему за два с половиной месяца.
— Сакура…