— Тогда начинай.
Он немедленно погружает руки в смесь, хихикая, когда она хлюпает между его пальцами. Мне потребовалось бы две с половиной секунды, чтобы смешать его самой, но Коди любит помогать.
Я намеренно занимала нас обоих, тщетно пытаясь не сойти с ума, но в нашей крошечной квартирке можно сделать только уборку.
Не знаю, какая часть моего недосыпающего мозга считала хорошей идеей пригласить Джастина на ужин, но, глядя на часы в восемнадцатитысячный раз, я все больше убеждаюсь, что это была действительно плохая идея. Я думала отменить встречу по крайней мере дважды, но не могу заставить себя сделать это. Одна часть меня кричит, что приглашение незнакомца в дом — плохая идея, а более громкая, более настойчивая часть меня жаждет компании другого взрослого человека.
И не просто какой-нибудь взрослый — взрослый в обличии Джастина.
Что еще больше расстраивает, — до встречи с ним я приняла решение не обращать внимание на то, что люди думают обо мне и о моем выборе. Моя жизнь была нелегкой, и порой это определенно не то, что другие выбрали бы для себя или для своих детей. Но я делаю то, что делаю, чтобы заботиться о Коди, так что к черту то, что все остальные думают обо мне. Но по какой-то глупой причине я беспокоюсь о том, что думает Джастин. Что он подумает, когда посмотрит на мою квартиру? Когда увидит мою мебель и стены, под облупившимися обоями? Я так долго жила в этом маленьком пузыре, который сама создала, что мысль о том, чтобы впустить кого-то внутрь, пугает.
Еще нужно подумать о Коди. Он очень мало общался с мужчинами после своего отца, и хотя он, казалось, чувствовал себя достаточно комфортно с Джастином, когда они встретились, я должна быть уверена, что он будет в порядке, находясь с ним рядом.
Я смотрю, как его руки исчезают и снова появляются в фарше.
— Хорошо, малыш. Молодец, — говорю я, он улыбается, в последний раз тыча в смесь пальцем. — Ты помнишь Джастина из соседней квартиры? — спрашиваю я.
Он поднимает глаза.
— С пластырями?
Я улыбаюсь.
— Да. Он придет сегодня на ужин. Что думаешь?
Коди кидает задумчивый взгляд.
— Джастин любит гамбургеры?
— Не знаю, — отвечаю я, пытаясь прочесть реакцию Коди. — Вот и узнаем, да?
Коди серьезно кивает.
— Наверное.
Мы формируем мясную смесь в котлеты.
— Джастин ходит в садик, как я? — спрашивает он.
— Нет. Взрослые не ходят в садик, помнишь?
— А, ну да, точно.
— Джастин чинит машины.
— Машины, как в кино? Как «Молния»?
— Вроде того, да.
Он замолкает на мгновение, пока я очищаю его руки.
— Его болячки зажили? — так много вопросов.
— Не знаю, — отвечаю я. — Спроси его, когда он придет.
Я киваю, убедившись, что очистила все кусочки говяжьего фарша.
— Халк всегда заживляет мои ранки.
Я целую его чистые пальцы.
— Знаю. Убери свои машинки, потом почитаем книгу, хорошо?
Он надувает губы.
— Это обязательно?
Я повернула его вокруг, направляя в спальню.
— Обязательно.
— Ну мам! — он скулит.
— Иди. Я проверю через пять минут.
В полдень он ложится спать, и я не могу не быть благодарна за то, что у меня есть немного времени, чтобы помыть голову. Я люблю своего сына больше всего на свете, но иногда девушке нужно принять душ без зрителей. Тем не менее, я держу дверь приоткрытой на всякий случай.