- Что, мамаша, не выходит? - издевательски поинтересовался он. - Это тебе не твоих пиявок нянчить. Когда в последний раз ребенка на руках держала не для того, чтобы сожрать?
- Тише, - властно бросила леди Димитреску, непонятно, к кому обращаясь: к Гейзенбергу, к Розе или к взволнованно перешептывающимся дочерям. Розмари продолжала плакать, возможно, требуя отца или мамку, но у Альсины не было ничего, что могло бы успокоить девочку. Дебелая, статная, безобразно высокомерная и гордая леди Димитреску оказалась абсолютно беспомощной перед хнычущей соплячкой. Не будь девчонка нужна Миранде, Альсина использовала бы ее вместо аперитива или решила бы создать из Розы новый прожорливый, жадный до крови гибрид, который впоследствии бы удочерила, но ребенок был для Миранды ценнее всех ее лордов вместе взятых, и на малявку нельзя было даже лишний раз дышать. А вот Альсина пыхтела громче паровой машины, безуспешно пытаясь укачать ребенка; Розу подкидывало у нее на руке, от чего мелкая только громче заходилась плачем.
- Ах, простите, миледи, - продолжил Карл ядовито, прохаживаясь напротив кресла женщины, - запамятовал, что вы из дворянского рода. Не полагается вам руки пачкать грязными пеленками да самим детей своих успокаивать - этим обычно слуги занимались. Только вот беда - вы всех сожрали. Прикончили половину деревни, ненасытные твари!
- Не смей повышать на меня голос, - голос Альсины креп с каждым словом; Розмари верещала так, словно надеялась ее перекричать. У девчонки, похоже, был характер папаши - такая же неугомонная паршивка.
- Сама не ори! Видишь - мелочь ревет! Сиську ей дай, может, тогда умолкнет. Вот я бы точно заткнулся, - осклабился Гейзенберг и крепко затянулся сигаретой; ведьмы встретили его слова недобрым шипением, разлетаясь по зале полчищем мух, немедленно облепившими золотую лепнину на стенах и потолке; леди Димитреску приподняла верхнюю губу, тускло блеснув заостренными резцами.
- Если хочешь чем-нибудь занять свой рот, то я могу предложить тебе множество кляпов на выбор.
- У меня кляп для твоего рта один. Он же и для других твоих дырок пригодится, - Гейзенберг смахнул со своего рукава муху; хотел прихлопнуть, но не стал, чтобы не злить и без того взвинченную Альсину. Матерь Миранда, истекая елеем благодушия, величала их своими детьми, но продолжала молиться на останки своей Евы; Карл в гробу видал таких родственничков, не нуждался ни в брате, ни в сестрах, тем более в такой, как верзила Димитреску. Нет, Альсина ему виделась в другом, более интересном амплуа, и, возможно, у них что-нибудь да вышло, если бы не спесь и паскудство, которые буквально перли у нее из задницы. Из крепкой, сочной задницы, держась за которую не страшно будет сразу и сдохнуть.
- Боюсь, твой “кляп” маловат окажется, - заметила женщина, держа Розу уже на вытянутых руках; девочка явно устала от плача, но продолжала ныть. Гейзенберг швырнул недокуренную сигарету в самый рой мух, на что насекомые отозвались яростным жужжанием.
- Для тебя - в самый раз. Даже с избытком будет, - Карл поправил сползшие очки; он сам не понимал, нахера, собственно, явился к Альсине, однако наблюдать за ее бессмысленными потугами сладить с Розмари Уинтерс уже надоело, и Гейзенберг решительно направился к женщине. Мухи бросились к нему наперерез, но одного взмаха молота хватило, чтобы их отогнать; гневно гудящее облако взвыло голосами Бэлы и Кассандры, а Даниэла выскочила из-за кресла Альсины, размахивая серпом.
- Убирайся прочь! - прорычала рыжая ведьма, однако вскрикнула по-девичьи жалобно, когда Гейзенберг совсем не по-джентельменски двинул ее кулаком в подбородок. Леди Димитреску задохнулась в приступе негодования, но не двинулась с места, не смея лишний раз потревожить раскапризничавшуюся Розу, к которой Карл бесцеремонно тянул руки, перепачканные мазутом и машинным маслом.
- Что ты делаешь? - Альсина приподнялась готовой к броску коброй. - Даже не думай, Гейзенберг. Не смей. Я не позволю!..
- Ой, не блажи. Побереги горлышко, я еще найду ему применение, - зажав молот подмышкой, словно свернутую газету, мужчина ловко забрал у опешившей леди Димитреску зареванную Розу. Девочка собиралась снова заплакать, однако отвлеклась, округлила глазенки, когда Карл побренчал перед ней связкой ключей.
- Что, нравится? - ухмыльнулся он, глядя, как Розмари протянула к ключам свои лапки, крохотные, будто у крольчонка. - Любишь блестящее, да? Все бабы любят: чем больше блеска, тем лучше. Это пока ты маленькая, тебя можно и ключами отвлечь, а как подрастешь, то все - золото и алмазы подавай.
- Ну, и чему ты ее учишь? - возмутилась Альсина. - Настоящей леди корысть не к лицу.