- Ну? Остыла немного? - Гейзенберг подошел к креслу Альсины, на котором она восседала, будто на троне, и подтащил к нему маленький кофейный столик, на который уселся, как на табурет. Женщина, накручивая на палец жемчужную нить, горделиво задрала нос.
- Оставь меня, будь так любезен. Я устала от твоего общества.
- А от дряни этой своей ты не устала? Не утомило тебя еще быть бешеной сукой? - Карл потрепал Альсину по округлому колену, игриво выглянувшему в разрезе на юбке, и она замахнулась, собираясь оттолкнуть мужскую руку, но вместо этого утомленно откинула голову на спинку кресла, глухо выдыхая. Ребенок в ее животе вел себя смирно, словно не хотел огорчать мать, однако леди Димитреску знала, что от отпрыска Гейзенберга хорошего ждать не стоит. Наверняка мальчишка будет источником неприятностей и причиной ее ранней седины; это отнюдь не значило, что Альсина не будет его любить.
- Скорее бы ты уже родила, - теплая ладонь Карла прижалась к животу женщины, - хочу видеть моего сына.
- Ах, как же ты мне надоел, - леди Димитреску ударила его по запястью, отшвыривая ладонь Гейзенберга, - у тебя одни только разговоры, что о “твоем сыне”. Позволю себе напомнить, что это и мой ребенок, и я не дам его отнять. И не пытайся подластиться к моим дочерям - ты им не отец.
- Так и ты не мать, а просто баба, которой приспичило их удочерить, - ровно произнес Гейзенберг, - и что? Им хуже жить от этого стало?
- Они - мои, - упрямо поджала губы Альсина, и Карл вздохнул, запуская пальцы в свои волосы.
- Ага, ну, понятно. Ты тут главная, охереть какая важная, а я так, сосед, просто мимо пробегал.
- Ну, что за излишний драматизм, - взмахнула рукой леди Димитреску, чуть не ударив мужчину костяшками по подбородку, - оставь, он тебе не идет. Тем более, что я имела в виду совсем не это.
- А что ты, гребанная эгоистка, еще могла иметь в виду? - с мрачной веселостью осведомился Гейзенберг, хлопнув себя по колену. - Выдумала хер знает что, а теперь психует потому, что твой роскошный выдуманный мир не влезает в кальку реальной жизни. Из-за этого ведь бесишься, да? Что не все получается контролировать?
- Глупости, - огрызнулась Альсина, задетая наставительным тоном Карла; много он понимал! У него ведь еще не было детей, он не знал, каково это - когда они взрослели и рвались из-под родительской опеки. Леди Димитреску не хотела отпускать дочерей, не желала делиться любовью детей, не собиралась отпускать Гейзенберга в этот треклятый Гамбург. Что он вообще там забыл?!
- Знаешь, если бы я под твою дудку плясал, как дрессированный пудель, у нас бы нихера с тобой не вышло, - неожиданно выдал Гейзенберг, - я бы тебе быстро надоел, стало бы скучно, и ты бы всадила каблучок своей туфли сорок четвертого размера мне в зад.
- У меня сорок второй размер, - жеманно поправила Альсина.
- А у меня - сороковой, живи теперь с этим, - расхохотался мужчина, заслоняясь рукой от замахнувшейся на него леди Димитреску; каков хам! Знал же, что из-за беременности у Альсины сильно отекали ноги.
- Но речь не об этом. А о том, что заебало уже. Всех довела своими срывами, пацана мне невротиком сделаешь еще до родов.
- Все будет в порядке, - обронила Альсина, ласково поглаживая живот, - он же из рода Димитреску.
- Он - Гейзенберг, - сурово изрек Карл, рассекая ладонью воздух, - мой пиздюк, поняла? А если ты так уж еще одну девчонку хочешь, то к Рождеству попробую заделать тебе подарочек. Только не обессудь, если опять парень получится.
- Ты уж постарайся, чтобы осечек больше не было, - сладко посоветовала леди Димитреску; на сей раз она не стала возражать, когда Карл начал ласкать ее живот.