К досаде и облегчению женщины, Альцин не пытался ее догнать; дочери тоже не высовывались, и Карлину сопровождал только звук ее злых торопливых шагов и, кажется, далекое эхо смеха. Ей могло и померещиться, однако это вполне мог быть и лорд Димитреску, потешавшийся над срывом Карлины, от чего она в беспомощной ярости скрипнула зубами. Не чувствуй Гейзенберг себя такой глупой, нелепой и так бездарно облажавшейся, обязательно бы вернулась назад, чтобы вломить Альцину еще раз. И узнать, что же он все-таки хотел с ней сделать.
========== Normal!AU IV ==========
- Это плохая идея, - меланхолично протянула Донна Беневиенто, сквозь дымку черной вуали глядя на леди Димитреску, которая с помощью водителя доставала из машины коляску, пока Карл-младший и крохотная Элоиза сидели в детских креслах. - Ничем хорошим это не кончится. Вы только лишний раз поссоритесь.
- Тебя это в любом случае беспокоить не должно, - отмахнулась Альсина, улыбаясь своим детям; сын радостно потянулся к ней навстречу, словно травинка к солнцу, а Элоиза глубокомысленно причмокивала соской, стреляя любопытным взглядом по сторонам. Пока леди Димитреску устраивала их в коляске, Донна, чье постное выражение лица было едва различимо из-за наброшенного на него куска кисеи, стояла возле бордюра, придерживая свою сумку, на которой восседала антикварная кукла, жуткая, словно кузина небезызвестной Аннабель. Игрушка таращила круглые, выпуклые, как у стрекозы, глаза, то и дело роняла голову из стороны в сторону, будто прислушиваясь к разговорам окружающих, и нижняя половина кукольного лица сползала вниз, приоткрывая ее рот в уродливой гримасе; прохожие шарахались от Донны, Альсина и сама старалась лишний раз не ловить немигающий, словно у змеи, взгляд куклы, которую Беневиенто держала нежно, будто младенца. Донна всегда была склонна к чудачествам и, как человек творческий, жила в своем собственном мире по правилам, известным ей одной. Зачем было всюду таскать эту куклу, леди Димитреску не понимала; сама она с нетерпением ждала того дня, когда Карл и Элоиза научатся ходить, и можно будет свободно отказаться от неудобных громоздких колясок. Переноски-кенгуру Альсина не терпела категорически.
- Если ты собралась выяснять отношения со своим мужем, - Донна последовала за женщиной, перед которой охранник услужливо распахнул стеклянную дверь, - зачем детей с собой взяла? Не лучше ли было оставить их дома?
- Ну уж нет, - леди Димитреску величаво ступала по холлу, катя перед собой двухместную, сделанную на заказ коляску, в которой привольно устроился трехлетний Карл и полугодовалая Элоиза. Мальчик крутил головой, восторженно оглядываясь по сторонам, а его младшая сестра тихо дремала, убаюканная теплом вышитого одеяльца и качающимися над ней серебристыми полумесяцем и звездочками.
- Я не из тех ленивых, безответственных разгильдяек, кто бросает детей на попечение прислуги. Элоиза еще слишком мала, чтобы я оставляла ее одну.
- Но это же не повод брать дочь на выяснение отношений с Гейзенбергом! - заунывное хныканье, посредством которого предпочитала общаться вся такая изнеженная, тонко чувствующая Донна, перешло в возмущенный свистящий шепот. - И почему именно на работе? Хочешь выступить перед большой аудиторией? Билеты на ваши скандалы еще не додумалась продавать?
- Замечательная идея, - скалозубо улыбнулась Альсина, - уверена, на наших выступлениях будет полный аншлаг. Как раз удастся собрать детям нужную сумму на колледж.
- Ах, ну, что за вульгарность? - патетично воскликнула Донна, тряхнув вуалью; ее кукла согласно склонила голову, пялясь на леди Димитреску как будто обвиняюще. - Ты так изменилась с тех пор, как вы с Карлом узаконили свои отношения. Похоже, ты перенимаешь его грубость.
- Что ты, дорогая, я сама любезность, - секретарь поднялся из-за стойки ресепшна навстречу женщинам: сухопарый молодой мужчина с лицом приятным, но излишне бледной кожей и нарисованными бровями, изобразил на лице крайнюю степень счастья при виде Альсины. Пока он картинно улыбался детям и пожимал ладошку потешно посерьезневшему Карлу, леди Димитреску смерила Донну Беневиенто надменным взглядом:
- Если бы я хотела тебе нагрубить, ты бы сбежала отсюда в слезах.
- О да, ты умеешь быть безжалостной, - Донна пакостно захихикала; через тонкую ткань вуали тускло блеснули в улыбке ее зубы. - Я заранее сочувствую той несчастной, которой хватило смелости, глупости и наглости заигрывать с твоим мужем.