Подумаешь, платок… У нее наверняка этим добром все сундуки забиты, а для Гейзенберга одного пожалела.
- Психованная баба, - бросил Карл, когда Альсина повернулась спиной, чтобы уйти, - чуть что - и сразу в истерику. Ненормальная!
- Я вижу, тебе доставляет особое извращенное удовольствие меня оскорблять, - леди Димитреску прищурилась, сделавшись похожей на тигрицу, готовую к прыжку. - Однако я не собираюсь доставлять тебе подобной радости. В следующий раз я скорее позволю ликану облизать мне ладони, чем переступлю порог твоего дома.
- И лишишь меня возможности принимать у себя твою семейку? Женщина, да ты бессердечная стерва, - расхохотался Гейзенберг, но стиснул зубы, когда Штурм взревел двигателем, по-бычьи разъяренно роя ногой пол. - Да завали ты уже! Не видишь, блять, у нас тут светская беседа?!
- О, не нужно так злиться, - обронила Альсина, выбивая каблуками боевой марш, - я уже ухожу. А ты можешь дрессировать своего питомца сколько угодно.
- Не будь такой сукой, - попросил Карл, чувствуя все нарастающее раздражение; вот чего она? Нормально же сидели, Гейзенберг был готов даже предложить ей на ужин одного из рабочих своей фабрики, а леди Димитреску нихрена его усилий не ценила. Паскуда в бархате, самая настоящая. Гнутая металлическая балка, лежащая в углу мастерской, приподнялась, инструменты, в беспорядке лежащие на верстаке, поднялись в воздух, и Карл стиснул челюсти, громко выдыхая через нос в попытке успокоиться, хотя до ужаса хотелось врезать гаечным ключом прямо по заднице леди Димитреску. По голове было бы действеннее, но по жопе - куда приятнее; он чувствовал холодок драгоценного металла в серьгах Альсины, железные набойки в подошвах ее туфель, крючки и застежки на ее корсете и серебреные горошины пуговиц на платье, сбегающими вереницей вниз вдоль позвоночника. Маленькие, не больше ногтя на мизинце; явно же, что с ними возни еще больше, чем со шнуровкой; Гейзенберг шевельнул пальцам, уловив движение пуговиц, чуть натянувших ткань. Леди Димитреску шла к дверям с упорством танка, и с одной стороны - пусть бы убиралась, а с другой - с какой стати Карл должен был отпустить ее так просто? Металлические двери не открыть, если Гейзенберг того не захочет, а Штурм мог знатно подпортить дамочке платье; но брать третьего в их игру не хотелось, поэтому мужчина вытянул вперед руку и резко сжал пальцы в кулак, смыкая створки дверей, буквально вдавливая их друг в друга. Железо со скрежетом и лязгом сминалось, высекая искры, ревел раскалившийся докрасна мотор Штурма, готового к атаке, шурупы выплевывало от напряжения прямо под ноги Альсине; Гейзенберг дернул рукой, спаивая замочную скважину, однако немного не рассчитал сил, и вместе с металлической стружкой ему в ладони бросились пуговицы с платья леди Димитреску. Треск ткани и лопающихся нитей затерялся в грохоте, спинной шов разошелся, практически развалив платье надвое, и сквозь прореху Карл увидел ровные выступающие лопатки и маленькую темную родинку ровнехонько между ними. Мужчина глуповато усмехнулся, но тут же нахмурился, когда Альсина повернулась к нему; мундштук тихо хрустнул в ее пальцах.
- Что ты наделал, Карл? - голос леди Димитреску звучал тихо и грустно, однако набирал октавы с каждым следующим словом. - Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! Стервец! Негодяй! Разве можно так обращаться с дамой?!
- Ты права - нельзя. Совершенно нельзя, - серьезно кивнул Гейзенберг, отступая; пальцы его сами потянулись к пуговицам на рубашке, надоедливо рычащего Штурма протащило по комнате и швырнуло в раскрывшийся в полу люк прямо в нижний ярус мастерской; прежде, чем стальная крышка лаза захлопнулась, Карл услышал восторженный смех ведьм, которые дожидались мать внизу. Пусть девчонки развлекаются; кажется, леди Димитреску еще задержится на фабрике.
========== Normal!AU V ==========