- По работе, - неохотно процедил Гейзенберг, стараясь не встречаться с женой взглядом, - нужна моя подпись.
- Почему контракты не отправят по факсу? - въедливо продолжала леди Димитреску, почесывая шейку блаженствующей Маришки. - Или не передадут с курьером? Зачем тебе вдруг понабилось в офис в субботу? Сегодня выходной, там никого нет.
- Я… там кое-что забыл, - выдавил Карл, чувствуя себя альпинистом, у которого рвалась страховка. Вот он еще держится над бездной, однако от неминуемого падения его отделяло лишь несколько секунд. Альсина вздохнула, трепеща крыльями носа, опустила ресницы, расслабившись лицом, от чего черты женщины смягчились, однако Гейзенберг достаточно хорошо ее знал, чтобы понимать, что это нихера не значило. Пусть сейчас леди Димитреску казалась умиротворенной, через минуту она могла так схватить его за жопу, что не вырвешься.
- И что же ты там забыл, мой дорогой? - сладко пропела женщина, улыбнувшись. - Уж не свою ли совесть?
- А… чего? - опешил Гейзенберг; он, конечно, ждал претензий, но не таких. Мужчина думал, что Альсина начнет упрекать его в невнимании, в том, что на работе он бывает чаще, чем дома, а свободное время предпочитает проводить не с семьей, а в пабе или в клубе за игрой в бильярд, что, разумеется, было полной туфтой. Просто Карлу иногда тоже хотелось немного отдохнуть. Гейзенберг же не предъявлял благоверной, что она по вечерам иногда уходила на какие-то мутные выставки и поэтические вечера, в театр вместе с Гандонной Беневиенто или, прихватив дочерей, отправлялась на целый день по магазинам. Карл тоже мог бы возмутиться, однако молчал, терпеливо ожидал супружницу, прямо как старый пес, а самого, как ту же псину, и за порог не пускали! Мужчина нахмурился, дернул шеей, мысленно готовясь к ссоре. Без боя сдаваться он не собирался! Дома и так женщины обложили Гейзенберга со всех сторон, сынок - его опора, наследник, - еще слишком мал, чтобы выдерживать их натиск наравне с батей, а Альсина слишком привыкла командовать, но Карл не прогнется. Если он решил, что пойдет сегодня в бар, значит, он идет сегодня в бар!
- Ты что, все забыл? - ужаснулась леди Димитреску, и у мужчины вмиг пересохло в горле. Так, о чем он мог забыть? Чей-то день рождения? Их годовщина? Нет, список дат хранился у секретарши, которая всегда своевременно напоминала боссу о важных семейных мероприятиях. Тогда что? Гейзенберг сморщился, на лбу у него выступили, покраснев, вены от напряжения, но в голове было пусто, и только где-то в районе гипофиза билась мысль, что приятели ждут его в баре, наливаются темным пенным элем и играют в дартс и настольный футбол, пока Карл тут распинается перед своей женой.
- О чем это я забыл? - мужчина нахально повел плечами, сунув руки в карманы. - Я все прекрасно помню.
- Тогда куда же ты собрался в таком случае? - ласково осведомилась Альсина, недобро прищурившись.
- Я же сказал: дела! Срочные, мать твою! Я же потом вернусь.
- Когда это - потом?! - женщина повысила голос на несколько октав, начиная свирепеть. Карл, замявшись, почесал в затылке.
- Ну… например, завтра. Вот завтра я точно буду свободен, а сегодня - извини, моя котлетка, я должен идти.
- Ты обещал, ненаглядный мой, - прогрохотала леди Димитреску, и Гейзенберг, скрипнув зубами, замер на пороге.
- Язва моя, чума, боеголовка моя ядерная, я ни в коем случае не отказываюсь от своих слов…
- В таком случае иди и помоги Бэле и Даниэле с репетицией! - отчеканила Альсина, грозно потрясая Маришкой. - Ты обещал моим девочкам, милый, а премьера уже через неделю.