У того всё внимание подарено стоящей между колен брюнетке, поэтому он никак не реагирует, и Зотова это не устраивает.
— Капустин! — повторяет громче.
Парень все же отрывается от брюнетки и смотрит на нас, слегка изогнув бровь.
— Моя Аглая, — Марк представляет ему Глашу, которой тот парень приветственно подмигивает. — Это Таня, — указывает на меня.
На секунду я теряю связь с реальностью. Глохну, по инерции поправляя очки…
Он красивый.
Брюнет со стрижкой почти под ноль, такой же, как у Зотова, но этот парень крупнее. Шире в плечах и выше. И красивее.
У него безбожно красивая улыбка.
Зубы белые и ровные, как в рекламе. Своей улыбкой он ослепляет не только меня, но и девицу в своих руках. Она тоже улыбается, будто сейчас из кожи выпрыгнет, а парень смеется и, приложив ко рту руки домиком, скандирует:
“Агу-агу-агу!”
Его вопли подхватывают остальные, хочется уши прикрыть, такой бабуинский шум поднимается, только кроме меня от него все в восторге: смех, аплодисменты, улюлюканья.
Морщусь, искоса поглядывая на героя дня.
В животе что-то горячее закручивается, а сердце бухает в груди и ушах. Эта вспышка секундная, но после нее всему телу становится горячо. Чувствую, как горят щёки…
— Пошли… — Глаша тащит меня за собой к свободному подоконнику.
По глупым причинам чувствую потребность спрятать свой интерес даже от неё.
Если подруга только спросит… буду чувствовать себя полной дурой. Этот Капуста явно из тех, на кого вешаются.
Девица между его ног - с мейкапом профессионального уровня, волосы как после двухчасового ухода. И на ней мини. Мини-шорты с плотными колготками и топ, открывающий живот.
— Жарко… — выдыхает Глаша.
— Что?
— Жарко… — улыбается она счастливо.
Она светится, как глубоководный планктон, мне же невыносимо хочется обернуться.
— Держи… — возникает возле неё Марк.
Он вручает ей банку колы, здесь трезвая вечеринка. Глаша с самого начала меня этим успокоила. У этих хоккеистов режим, и скоро конец игрового сезона, так что её парень вроде как на взводе и всё такое.
— Будешь? — предлагает он мне вторую банку, очевидно ту, которую захватил для себя.
— Я не употребляю химикаты, — сообщаю ему.
— А, ясно, — кивает.
Вскрыв банку, принимается жадно из нее пить, и его взгляд всё это время не отрывается от моей подруги.
— На масте!
Подпрыгнув на месте, я оборачиваюсь и почти утыкаюсь носом в широкую грудь, обтянутую серой футболкой.
Очки съезжают, на плечи ложатся тяжелые ладони.
Это неожиданно будоражит, я не привыкла чувствовать на себе чью-то настолько подавляющую физическую силу. Даже в случайном прикосновении…
— Э-э-э… извини… — произносит тот самый Капуста, когда поднимаю к нему лицо.
Он обводит его взглядом, и этот взгляд оценивающий.
Щеки вспыхивают ещё ярче.
Да что это?!
На них можно жарить яичницу, особенно, когда улавливаю явную потерю интереса в устремленных на меня глазах.
Они голубые. Красивые.
— Привет, — говорит, а я продолжаю молчать, как дура.
Через секунду он переключает внимание на Зотова и Аглаю, обращается уже к ней:
— Так, ты… Аглая?
Моя подруга уже в объятьях своего парня, и слегка отстранившись, говорит:
— Привет. Я… да, а ты Данила.…
— Ага, наслышана? — поигрывает бровями.
Глаша смеется, возвращая голову на плечо Зотова.
— Да, Марк сказал, ты его лучший друг…