Виктория, мрачная и злая, шла по длинному коридору отделения, не радуясь даже многочисленным взглядам мужчин, обращенным в ее сторону. Все они – негодяи и обманщики. Поэтому и она будет обращаться с ними, как с негодяями и обманщиками, и использовать их в своих целях без угрызений совести.
Надо же, вспомнила слово «совесть».
Виктория думала, что его нет в ее лексиконе. Это последствия тяжелой ночи, не иначе. Вначале ее оставил Джон, потом она напилась, чтобы уснуть, а затем спозаранку позвонил отец, разбудив дочь только для того, чтобы прочитать нотации по поводу недопустимости опоздания на работу. Ее бесило одно только слово «работа». Но, к сожалению, если она ее бросит, папочка оставит ее без содержания.
Старый дурак. Ладно. Как там ее учили? Все проблемы нужно решать постепенно. В первую очередь ей нужен мужчина. Желательно сильный и молодой.
Следуя своей цели, Виктория повернула в сторону хирургии и наткнулась на него неожиданно быстро. Парень направлялся в ее сторону.
Сейчас попросится вернуться. Как еще оценить слегка дрогнувший взгляд, когда Вик ее заметил? Страдает, бедолага. Нет, жалеть его она не станет. Лишь использовать.
Виктория изобразила на лице свою коронную застенчиво-соблазнительную улыбку и подошла к нему, почти коснувшись грудью. Но Вик, не глядя в глаза, попытался обойти ее.
Даже так?
Виктория взяла мужчину под руку и пошла рядом, прижимаясь к руке, словно они по-прежнему вместе.
Обиделся. Ничего, она уже обольстила его один раз. Справится и сейчас.
– Как дела, Вик?
– Отлично.
Он никогда не разговаривал с ней в настолько резком тоне, и это слегка коробило. Но Вик нужен ей уже сегодняшней ночью. Возможно, хочет, чтобы она попросила? Глупец. Кому нужен этот вызов?
– А мне кажется, что не слишком. Что-то ты бледноват, и эти мешки под глазами. Напивался?
Вик остановился, стряхнул ее руку и, нахмурившись, поинтересовался:
– Что ты хочешь?
– Тебя, естественно. Разве я это когда-нибудь скрывала?
– Господин Родзинский не справился с твоей… твоим темпераментом?