— А ноги ты себе оставила… — он вздохнул.
— Они нужны мне, чтобы двигаться быстрее вражеского клинка.
— Не смей так больше поступать, — всё тем же пугающим меня тоном опять повторил он, но напряжение, с которым он сжимал мою руку, пропало. — Или в следующий раз я сам отрежу тебе ноги.
====== Глава XVI. С новосельем меня ======
Если твоя судьба не вызывает у тебя смеха, значит ты не понял шутки.
Грегори Дэвид Робертс. «Шантарам»
Утром следующего дня рёка ввалились ко мне в палату как раз в тот момент, когда я по-тихому пыталась придумать, как свалить из лазарета. Однако все мои планы сорвал Ичиго, на которого я делала все ставки — парень не просто не помог мне сбежать отсюда, но и пригрозил, что расскажет о моём заговоре Генрюсаю и Бьякуе. А он быстро схватывает — уже знает, куда надо давить.
Мы все распрощались, Орихиме обняла меня раз пятнадцать. Всё время, которое они были здесь, Йоруичи в виде кота сидела у меня на плече и мурлыкала подколы. Не выдержав, я скинула её в окно, обозвав драной кошкой, как делал это Бьякуя в детстве, но она через секунду же, как оказалась на земле, запрыгнула обратно (на третий этаж-то!) и приземлилась прямо на моё лицо.
Спустя два часа они ушли, и я вновь осталась одна. Рукия, поскольку покидать Общество душ она не собиралась, заверила меня, что как только рёка покинут Сейрейтей, она тут же вернётся.
И так прошли две недели. Ко мне попеременно заглядывали некоторые капитаны с лейтенантами и офицерами, из них Кенпачи и Ячиру особо зачастили. Малявочка теперь звала меня не «куколка двенадцатого отряда», как делал это весь отряд Зараки, а Рапунцель — видимо услышала это от Куукаку, и прозвище ей понравилось. Сам же Кен звал меня так, как и сто лет назад — мелкой. Видимо людская принцесса из сказки не пришлась ему по душе, или он просто свыкнулся уже со старым прозвищем.
Меня навещали пару раз Укитаке и Сюнсуй, последний даже как-то пронёс алкоголь в палату, но Унохана быстренько вычислила преступника. Мне казалось, что под её до жути милым взглядом (у меня снова затряслись ноги!) эта злосчастная бутылка саке просто треснет от страха.
Рукия была здесь днями напролет, скрашивая моё неподвижное одиночество. Иногда с ней был и Ренджи. Вообще-то он приходил тоже каждый день, но не каждый день заходил в мою палату. Как-то заглянули и Иккаку с Юмичика. Первую красотку на Сейрейтей я сразу же поблагодарила за его реацу: мне уже было известно, кто именно меня спас. Он лишь улыбнулся и вновь, как в день перед восстанием Айзена, поцеловал мою руку.
Бьякуя не пришёл. Ни разу.
С нашего последнего недоразговора, как я и говорила, прошло две недели. После его угрозы о расправе над моими ногами я постепенно отключилась, ведь чувствовала себя действительно как желе. По ощущениям он пробыл в палате ещё минут десять и потом ушёл, но я была слишком слаба, чтобы что-то воспринимать. С тех пор я его ни разу не видела и не ощущала его реацу рядом вообще.
Меня сильно это расстраивало. Я хотела поговорить с ним о том, что с нами произошло за всё это время, в чём-то объясниться, что-то обсудить, что-то выяснить у него. Даже тот разговор, что я завела, дабы вообще-то понять, на каких правах теперь я нахожусь в Сейрейтей, мы не окончили, и он, скорее всего, воспринял его как детское упрямство с моей стороны. И да, я до сих пор злюсь на эту троицу (имеется в виду мой брат, старик Ямомото и Бьякуя)!
Меня волновали наши теперешние отношения. Может, их и вовсе нет. Кто я для него? Старый друг? Предательница? Что он имел в виду, говоря Рецу, что обеспечит мне условия выздоровления? Почему он гладил меня по голове и держал за руку? Почему вновь называет меня своей леди?
У меня было столько вопросов, а его всё не было и не было, чтобы дать мне ответы.
— Я принесла тебе одежду.