— Насчёт этого… я хотел завтра навестить мать…
От неожиданности девушка даже встала со стула, на котором сидела во время разговора. Шото не понравилось, что она резко перестала говорить. Этой реакции он и боялся — обиды, которую Эбигейл будет маскировать за молчанием, как делала это всегда.
— Эм… я…
— Это так прекрасно! — неожиданно радостно вдруг вскричала Свон, улыбаясь во все свои белые зубы, которые только успели вырасти к её шестнадцатилетию. — Божечки, я так счастлива, что ты решился на это!
— Да, но тогда мы не сможем увидится завтра. И тебе придётся идти на каток одной, — всё так же неуверенно говорил Шото.
— Ну и что! Мы с тобой виделись сегодня, а маму ты с восьми лет не навещал! Я бы тебе посоветовала вообще каждый выходной к ней ходить! А на каток я и с Мидорией могу сходить, он как раз тоже собирался завтра. Научу его, что ли, на коньках стоять.
— А… хорошо… — Тодороки был настолько удивлён ответом девушки, что не смог придумать более оригинального ответа. Вся ситуация показалась ему очень странной. И он рассчитывал хотя бы на какой-то протест со стороны Эбигейл, и даже придумал, кáк будет оправдываться и какую позицию вообще примет: пойти или нет.
— Ты же не против? — заволновалась девушка. Ей показалось, что Шото обиделся на её реакцию и воспринял её ответ как радость тому, что она пойдёт на каток не с ним, а с Изуку.
— Я буду счастлив, если ты будешь завтра без меня такая же счастливая, как и во все дни наших встреч. Я и права не имею быть против.
— Ну, может немножечко буду грустнее, — хитрым тоном сказала Эбигейл, обольстительно улыбнувшись. Конечно же, Шото не увидел её выражение лица, но почувствовал на интуитивном уровне.
— Не сомневаюсь. Меня никто не заменит, — усмехнулся Тодороки.
— Ну, это и не обсуждалось, рамбутанчик.
— Если ты всё время будешь держаться за борт, ты ничему не научишься, — сделав меньше чем за минуту круг по ледовой арене, Эбигейл вернулась к тому месту, где оставила Мидорию, ведь тот отважно изъявил желание самолично проехать на коньках хотя бы метр. Однако героизм в нём закончился ровно тогда, когда девушка, пожав плечами и усмехнувшись своим предсказаниям, решила дать шанс Изуку проявить себя и свои скрытые таланты. Как она и ожидала, парень был в том же положении и у того же столбика ограды катка, цепляясь за оной, чтобы снова не упасть.
— Я, просто… ну… я пытался, но не вышло. Я упал.
— Для парня, который ломает себе руки дважды целенаправленно, ты слишком сильно боишься упасть, — Эбигейл подняли брови, объезжая очередного перводневку-дилетанта, решившего сразу вдарить пятую скорость без навыков торможения. — Вон какой резвый, — она кивнула в сторону этого новичка, влетевшего в борт, но тут же снова помчавшего по льду. — У него что, скидки в травмпункте? — задумчиво задала риторический вопрос девушка.
— Это другое… — уже повиснув на борте, мямлил Мидория. Его ноги уже не выполняли свою основную функцию — функцию опоры — и лишь скользили по поверхности льда, уже исполосованной лезвиями коньков парня. — Я не могу управлять своей причудой. Но иногда-то мои руки целы остаются. А тут один вариант — разбитый нос и носить мне цветастые пластыри, как Тодороки-кун.
— Чем это тебе цветастые пластыри не нравятся? — обиженным голосом спросила Эбигейл, сложив руки на груди.
— Прекрасные пластыри, очень хорошие, — пыхтел Изуку.
— Шото вот они очень нравятся!