— Смотри, Волхов, это самый настоящий пост царской сторожевой линии. Можешь замерить, глаз даю, не больше двух «дэ» будет.
— А чего ты так уверен? — скривился тот, щелкая хромированным колесиком. — По-твоему, жандармы лучше нас работали?
Горииванов пожал плечами.
— Жандармы или нет, а двести лет опыта чего-то стоят.
Он поднес горящую спичку к битой эмали.
— Гарда и болотники, одиночные, со стороны Александро-Невской лавры. О! А это что?
Подошедший сзади Мальцев долго разглядывал изображение колеса, в котором спицами были электрические молнии, и в раздумьи щелкнул ногтем по жестянке.
— Хрен его знает. Может, синодальная печать?
Сзади кто-то засмеялся:
— А зачем евреям подземная синагога?
Мальцев на удивление спокойно заметил:
— Ты, Ерохин, наглый и глупый. И если тебе повезет запомнить слово, в котором больше пяти букв, старайся ухватить его смысл. Синодальный — значит, относящийся к синоду, высшему органу русского православия.
Одако Ерохин не обиделся. Чуть ли не водя носом, он светил фонарем на «колесо», а потом сказал неуверенно:
— Надо у Горыныча спросить, видел как-то у него эти колесики.
— Ага! — Один из амбалов покрутил пальцем у виска. — Ты еще в «Скворечник»* пойди спроси — там профессора почище Горыныча найдутся.
Ерохин вздыбился:
— Да ты…