Весь ритуал занял пару минут, десятки желающих обменять свой знак студента на путёвку в будущее оттеснили Ниа, которая продолжала держать в руках полученные вещи, словно не знала, что с ними делать.
— Вир, мы здесь! — позвал её высокий юноша в мантии и шапочке. Тихэ Каллид был, наверное, лучшим другом Ниа и единственным парнем в их девчачьей команде. Его родители работали дипломатами, поэтому он провёл детство в Денебии и почти в совершенстве знал денебийский и албалийский ещё до того, как поступил в университет. И ещё он был очень красивым. Правильные черты лица, серьёзные карие глаза, в которых плясали огоньки, когда он шутил. Каштановые волосы Тихэ тоже немного вились, но, в отличие от Бэно, каждый завиток лежал на своём именно ему предназначенном месте.
— Как дела? — спросил он, когда Ниа подошла.
— Порядок, — улыбнулась девушка, но улыбка получилась грустной.
— Не расстраивайся, — сказал Тихэ, обнимая её за плечи.
— Кто же теперь будет каждый день называть меня «Вир»?
Тихэ хорошо знал не только албалийский, но и алгольский, поэтому, сев пять лет назад за одну парту с Ниа и спросив, как её зовут, сказал: «Не обижайся, но я буду звать тебя Вир». Ниа не обижалась. За это время она привыкла к своему второму имени и знала: теперь ей станет его не хватать.
— Я буду, — весело сказал Тихэ, — правда, не каждый день!
— А где Джина?
— Около зеркала, где же ещё! Вот она идёт, сейчас начнётся…
Джина Кларен была самой красивой девушкой университета. Когда её спрашивали, зачем она с такой внешностью решила получать высшее образование, Джина отвечала: «Красота без мозгов — как конфетка с начинкой из слизняков!» Слизняков Джина боялась больше всего, а мозги у неё были, и не только мозги, но и прекрасные организаторские способности (не зря она все пять лет была старостой их курса). И, конечно, красота. Высокая, с прекрасной фигурой, тонкими чертами лица, небесно-голубыми глазами и огромным шаром светлых воздушных волос, которыми Джина особенно гордилась.
Но сегодня эти волосы были главной её проблемой. Шапочка выпускника никак не хотела пристроиться на голове этой выпускницы.
— Что это такое? Я вас спрашиваю! — она в отчаянии вскинула руки.
— Джина, ты прекрасна. Как и всегда, — сказала Ниа.
— Неправда! Ты просто хочешь успокоить меня! Смотри, мне пришлось привязать эту дурацкую шапку к своей голове! На кого я теперь похожа?
— На бравого кирасира. Или на цветочницу в чепчике, — спокойно сказал Тихэ.
— Что?!
— Ты спросила, я ответил.
— Хорошо вам, мальчишкам, ни волос, ни мозгов, — презрительно бросила Джина. — Так, где Лени? Она ещё не пришла?
— Может, она ждёт нас около главного зала, — предположил Тихэ.
— А кого мы тогда ждём?
— Вообще-то мы ждали тебя, — напомнил юноша.
— Пойдёмте, — сказала Ниа, беря под руку Джину, уже готовую разразиться новой тирадой.
Лени Клеменс действительно стояла у окна напротив входа в зал. Из-под синей мантии виднелся бледно-розовый атлас юбки-колокольчика.
— Ничего платье, — наклонившись к Ниа, сказала Джина, — с моим, конечно, не сравнить, но ничего.
— Успокойся, — также тихо сказала Ниа, — Лени никогда не наденет такое платье, как у тебя.
В самом деле, представить тихую, скромную Лени в открытом платье на жемчужных бретельках было сложно.
— И волосы она хорошо уложила, — добавила Джина. — Говорила я тебе, давай сходим в парикмахерскую.
— Джина, я тебя умоляю! — в начале июля парикмахер пытался сделать из её волос каре, но то, что получилось, мало напоминало модельную стрижку. Укладывать это недоразумение было, по мнению Ниа, просто глупо. Всё равно, что надеть на лысую голову обруч с бантиком.
— Вечно ты упрямишься, — недовольно пожала плечами подруга.
— Привет, Лени, — сказала Джина, когда они подошли к девушке. — А мы тебя внизу ждали.
Ниа толкнула Джину в бок.
— Джина имеет в виду, что мы ждали внизу, пока она закончит прихорашиваться, — сказал Тихэ.