Вика ошарашенно посмотрела на Брагина, не веря своим ушам, но одновременно с этим понимая, что именно её беспокоило – она не смогла даже застонать, когда очнулась. И горло хотелось просто разодрать изнутри, настолько сильной была боль и какая-то непривычная пустота внутри.
– Вик, – Олегу с трудом давалось каждое сказанное им слово, но он понимал, что должен быть с девушкой предельно откровенным. – Могло быть гораздо хуже – он мог приложить чуть больше усилий и просто свернуть тебе шею. Раз и навсегда. А это… Это, в принципе, лечится. Мы подключим лучших спецов из Москвы, Куликов свяжется с немцами, у него есть связи, не нервничай, мы поможем. Но будь готова к тому, что петь и кричать ты уже не сможешь никогда – прогнозы у тебя не самые хорошие. Прости…
Девушка отвела шокированный взгляд от собеседника и, повернувшись на бок, свернулась на кровати калачиком. Уже очень давно она не чувствовала себя столь беззащитной и уязвимой. И слёзы полились из глаз помимо воли, не желая останавливаться, выражая всю боль и отчаяние несчастной девушки. Брагин сочувственно посмотрел на Вику и погладил её по голове. В глубине души он корил себя за всё случившееся, не желая слушать здравый смысл, который просто вопил сейчас о том, что его вины, как таковой, здесь нет.
– Вик, давай, я тебе успокоительного вколю?
Ковалёва отчаянно замотала головой в знак протеста, одновременно вытирая слёзы о подушку. Брагин схватился за голову, в отчаянии пытаясь найти нужные слова, и не находя их. Так они сидели некоторое время, пока Вика не пришла более или менее в себя и не успокоилась.
– Тут еще вот что… Костя. Мы его из дома дернули, он в ординаторской сейчас. Мне его звать?
Девушка внимательно посмотрела на Олега и медленно покачала головой.
– Ты уверена? Я не хочу тебя переубеждать, просто ты можешь сделать ошибку. Звать?
И снова Вика покачала головой в знак отрицания. Брагин кивнул и поднялся со стула, и девушка, поняв, что мужчина собирается уходить, схватила его за рукав халата, одновременно указав на папку. Олег понял жест и протянул ее Ковалёвой. Та написала на чистом листе бумаги лишь одно имя: «Салам».
– Хорошо, сейчас позову, – кивнул Олег и вышел из палаты, оставив Вику наедине со своими мыслями и страхами. Правда, в одиночестве она находилась недолго – Салам зашел в палату буквально через несколько минут.
– Вика, как же ты нас всех напугала, а, – затараторил Гафуров, обнимая девушку и позволяя той прижаться к себе. – Брагин тебя на руках принёс вечером, все подорвались, быстрее в противошоковую, там откачивали… Что же ты невезучая такая?
Последняя фраза заставила Вику внезапно усмехнуться и, отстранившись от друга, сесть на кровати. Она уже успела пару раз задаться этим вопросом, но ответа не нашлось. Салам похлопал себя по карманам халата и выудил из одного блокнот и ручку и, улыбнувшись, протянул их подруге.
– На, кстати, это тебе. Сбегал в магазин, купил, чтобы на связи оставалась.
Вика усмехнулась и нацарапала на чистой страничке «Спасибо».
– Почему Костю не позвала? Он с ума там сходит, мечется туда-сюда по ординаторской, как зверь раненый.
– «Не хочу, чтобы он меня видел».
– Глупая ты, а! Кому вот лучше будет, если не поговоришь с ним? Я тебе просто не рассказываю, что там с ним творилось, когда он приехал сюда. Куликов с Пастуховым на пару его еле скрутили и успокоительное вкололи…
Вика упрямо покачала головой, не желая слушать рассказ друга, и тот послушно замолчал, присев на стул и протяжно вздохнув.
– «Как работа?»
– Да, как… Все ходим варёные из-за тебя, Нина так и вовсе расплакалась, обещала к тебе подойти, как только её сменят. Куликов с Иваном Николаевичем бурную деятельность развели – врачей ищут для тебя, связи поднимают. Вика, ты только не расстраивайся раньше времени – все хорошо будет, мы всем поможем, чем сможем.