— Слушайте. Я только сейчас подумала — а Елисееву когда в последний раз кто-нибудь из нас видел?
Ответом послужило молчание, которое дало Лизавете понять, что не она одна вспомнила о девушке лучшего друга только в эту минуту.
— Ну, Саня же у нас о ней ничего не спрашивает, значит, она ему пишет. Всё нормально, — легкомысленно бросил Холмогоров. Впрочем, подобный ответ Черкасову не сильно удовлетворил. Закутавшись посильнее в ветровку, выклянченную у Пчёлкина, девушка взглянула на владельца куртки — тот лежал, развалившись на лавочке беседки, и о чём-то думал.
— Эй, тебе совсем неинтересно?
— Честно? Совсем. Кос всё правильно говорит — раз Сашка молчит, значит, всё нормально.
— А Кос у тебя вообще всегда и во всем прав, — сощурившись, съязвила Лиза. Пчёлкин приподнялся на локте и взглянул на подругу так недобро, что та невольно отвернулась, предпочтя сделать вид, будто ничего не заметила. Подозрительное отношение к сыну астрофизика у девушки проявилось уже довольно давно, и так же давно она не упускала возможности уколоть Холмогорова. Она боялась. Боялась, видя попытки Космоса переманить Витю к себе и прекрасно понимая, что, стоило тому только согласиться, и всё — впереди пропасть. Раньше, когда Пчёлкин наотрез отказывался и пресекал любые предложения друга, было куда проще, но теперь, когда вода постепенно стачивала камень, становилось сложнее. Однажды Лизавета даже помимо воли подслушала разговор молодых людей, и с удивлением и ужасом для самой себя узнала о том, что Витю только одно удерживало — знание того, что она, Лиза, будет против. А так бы он давно уже согласился. — Ладно, я пойду, мне ещё лекцию переписать надо. Филу привет, ладно?
Космос кивнул, махнув подруге рукой — он быстро всё понял и привык не обращать на колкости и нападки с её стороны практически никакого внимания. А вот Пчёлкин, которому в этот раз язвительность подруги прилично надоела, явно разозлился. Очень уж недобрый взгляд он послал в спину уходившей Лизавете, вынудив ту невольно передёрнуться и подумать о том, что неплохо было бы сегодня уйти ночевать к родителям. Но, конечно же, она этого не сделает, иначе можно будет раздуть из мухи слона, а это у них обоих получалось просто превосходно.
…Виктор Цой и его пусть довольно банальные, но такие душевные и пронзительные тексты, всегда помогали отвлечься и настроиться на нужный лад. Вот и сейчас кассета, выкупленная с рук у Парамона, вот уже в который раз крутилась в магнитофоне и время от времени перематывалась карандашом, в то время как её хозяйка сосредоточенно переписывала материал лекции по научному атеизму в толстую тетрадь. Из-за внеплановой встречи на Рижском пришлось пропустить пару, а теперь необходимо было восполнять пробелы в знаниях.
Тёзка известного и запрещённого в Союзе певца вошёл в комнату как раз тогда, когда заиграла прелестная «Восьмиклассница». Не обращая ровным счетом никакого внимания на дело, которым была занята Лизавета, Пчёлкин подошёл к магнитофону и нажал на кнопку. Щелчок, и музыка стихла, уступив место дребезжащей тишине, незамедлительно заполнившей комнату. Лиза, впрочем, не придала внезапному исчезновению шипевшей мелодии никакого значения, продолжив выводить каллиграфические буквы. И даже не взглянула на Витю, когда тот, спрятав руки в карманы штанов, подошёл к столу, буравя подругу тяжёлым взглядом.
— В чём проблема?
Лишь на мгновение Лизавета отвлеклась от тетрадей, но только для того, чтобы бегло взглянуть на Пчёлкина.
— Ни в чём. Всё отлично.
— Не прикидывайся, — в голосе парня явственно различались сталь и злоба, которые заставили Лизу внутренне содрогнуться. Пришлось отложить ручку и откинуться на спинку стула.
— А то ты сам не догадываешься. Только Холмогоров куда-то подался, и тебе следом надо. Причём меня даже как-то и не спрашивает никто, типа, я и так смирюсь со всем. Подумаешь, Лиза боится и переживает. Главное, что Космос скажет, а на моё мнение наплевать. А то, что Космос твой тебя в яму хочет затянуть, так это ничего страшного, подумаешь, глупость какая.
Последние фразы, брошенные, скорее, исключительно из желания уколоть побольнее, были явно лишними — уж больно явственно на скулах Пчёлкина вдруг заиграли желваки.
— Ты с катушек съехала, что ли?
Стиснутые зубы, руки, сжатые в кулаки. Казалось, еще немного — и он мог её ударить, столь сильна была его злоба сейчас. Лиза отвернулась и устало покачала головой.
— А что, не так, что ли? Я не вижу, думаешь, что ты за ним тянешься, словно привязанный? Причём сам тянешься, а мне не даёшь. В конце-то концов, откуда в тебе эгоизма столько? Хорошо всё-таки, что Валерка от вас в стороне в этом плане держится, хоть один умный человек…
Пчёлкин опустил голову и взлохматил волосы, растрепав хвост. Некоторое время он так и стоял — уперевшись руками в стол и глядя куда-то в никуда.