— Так значит, это твоё? — вместо приветствия Арагорн кивнул девушке на лежащее в одной из лодок оружие.
— Моё. Похоже, я немного опоздала?
— Нет, как раз вовремя. Правда ты пропустила очень трогательную сцену, — мужчина покосился в сторону Гимли, который ворковал над чем-то, что было у него в руках. Эллет решила обязательно разузнать об этом подробней чуть позже. — Мы рассаживаемся в лодки по трое: я, Фродо и Сэм плывём первыми, затем ты, Боромир и Пипин, а Леголас, Гимли и Мэри — замыкающие.
Нуриэль коротко кивнула и направилась к лодке, возле которой суетились её компаньоны. Гондорец словно нарочно не обращал внимания на эльфийку, заканчивая с приготовлениями. Внешний вид Пипина оставлял желать лучшего: бедный хоббит ещё даже не отплыл от берега, а выглядел так, будто провёл на плаву не менее недели.
— Что это с тобой? — обеспокоенно спросила эллет, склоняясь над товарищем. Не в силах что-либо произнести тот лишь жалостно посмотрел на неё.
— Не обращай внимания, Нуриэль, — послышался голос Мэри из соседней лодки, — он просто умудрился слопать четыре куска вашего хлеба. Вот теперь и мучается.
— Ох, Пипин, — покачала головой девушка, укладывая свой багаж.
Через несколько минут Братство распрощалось с Владыками и провожавшими их эльфами и отплыло от пристани. Приблизившись к центру реки их лодки подхватило течение, и тем, кто орудовал вёслами управляться с ними стало в разы легче. Но вот на душе у всех было тяжело. Не только из-за того, что им пришлось покинуть леса прекрасного Лориэна, но и потому что каждый ощущал приближение опасности. Природа же была спокойна: чистое небо, неспешное сопутствующее течение и лишь слабый шелест листьев, доносившийся легким ветерком. Идеальная иллюзия мира и гармонии.
Нуриэль подлечила несчастного Пипина, и тот уже вполне хорошо себя чувствовал, болтая без умолку. Казалось, сидя между эльфийкой и мужчиной, он вовсе не замечал того напряжения, которое с каждым часом их пути становилось лишь сильнее. Нуриэль чувствовала негодование гондорца, но не решалась о чём-либо спрашивать. Так они проплыли до самого вечера, пока не причалили к берегу на ночлег.
***
Они не стали разжигать костёр, так как чувствовали опасность, хотя за время их дневного пути явной угрозы никто не заметил. Какое-то время все сидели вместе, перекусывая и обсуждая план дальнейших действий. Братство окружала тишина, нарушаемая лишь шумом Великой Реки, но эта тишина не казалась успокаивающей. Скорее она напоминала затишье перед бурей. Хоббиты также ощущали нечто нехорошее, и даже Мэри с Пипином вели себя тише обычного. Они отправились спать одной плотной кучкой возле небольшого валуна. Остальные также нашли себе место для отдыха и лишь «дозорные» остались на своих прежних местах.
По иронии судьбы жребий пал на Боромира и Нуриэль, которые впервые за весь день заговорили лишь при споре о дальнейшем пути, и этот разговор нельзя было назвать дружескими обсуждениями. Причём спорили они лишь между собой, чем вызвали непонимание и удивление своих товарищей, а затем и вовсе раздражение Арагорна. Сейчас они вновь, как и во время дневного пути, сидели молча. Эльфийка искренне не понимала, чем заслужила такое отношение Боромира, и с каждой минутой ей становилось всё более некомфортно в такой обстановке. Она занялась рисованием защитных символов вокруг спящих друзей, а закончив, направилась вдоль берега. Через несколько мгновений она услышала приближающиеся мужские шаги и решила остановиться, давая возможность догнать себя. Она не любила конфликты и недомолвки и была рада, когда ощутила от гондорца настрой всё разрешить. Не оставив ему шанса начать первым она развернулась к мужчине:
— Что происходит?
— Почему ты пошла с нами? — голос Боромира был ровным, но эльфийка знала, что он сдерживается.
— Ты из-за этого так ведёшь себя? Я же объясняла ещё тогда, на празднике, что хочу защитить то, что мне дорого. Ты сказал, чтобы я сама решала, и вот оно, моё решение, — девушка отступила от мужчины на шаг и развела руки в стороны, говоря этим жестом «как видишь — я здесь».
— А ещё я сказал, что это слишком опасно для тебя! Ты, конечно, молодец, что просидела долгие годы за изучением своих рун, но ты не была на войне. Мория и смерть Гендальфа не научили тебя тому, что встречи с врагом порой заканчиваются плохо? — в его голосе слышались нотки раздражения, а во взгляде был укор. Он несколько секунд смотрел на эллет но, поняв, что погорячился, его нахмуренное выражение лица постепенно стало разглаживаться. — Я надеялся, что ты поступишь разумнее, — продолжил он, после тяжёлого вздоха. — Мне бы не хотелось, чтобы впоследствии ты жалела о своём выборе.
В глазах мужчины была заметна горечь, зато негодование сменилось смирением. Эльфийка склонила голову набок, всматриваясь в лицо Боромира и разбираясь в его новых эмоциях и отгоняя свои собственные нахлынувшие чувства. Затем её губы слегка растянулись в мягкой улыбке.
— Я бы жалела всю свою жизнь, если бы не решилась. Ты ведь разделяешь моё стремление защитить дом, не так ли? — она подошла ближе и положила руку на плечо гондорца. — Ты ещё будёшь радоваться, что я с вами!