— Да! Так что ты мне ещё должен сказать спасибо, за то, что я вообще согласилась. Иначе бы пришла сама Миранда, и увидев, чем ты тут занимаешься, убила бы тебя даже глазом не моргнув…Выпусти меня! — у самого порога дверь внезапно закрылась, прямо перед девичьим носом.
— Ты что издеваешься?! Открой эту чёртову две…— она обернулась к Гейзенбергу и замерла.
Он стоял возле стеллажа держа в руках маленький пульт с одной кнопкой, и смотрел настолько хищным взглядом, что Лизи чуть не задохнулась от страха и необычного волнения. Она невольно отступила назад. Золото его глаз будто прожигало её насквозь. Дыхание было учащенным, а сам он чуть ли не дрожал от желания. Карл закрыл глаза и вздохнул полной грудью, окончательно забивая свои лёгкие её ароматом.
— Сладкий персик с ванилью. — хрипло проговорил он, чувствуя, как его накрывает похлеще любой выпивки или наркотика. Да, он определенно смог бы назвать себя наркоманом, раз уж так сильно зависел от неё.
— Что? О чём ты? — девушка была настолько сбита с толку, что не заметила, как Гейзенберг, открыв глаза не спеша подошёл к ней вплотную. Нежно взяв Элизабет за острый подбородок, он заставил её смотреть прямо ему в глаза. Она забыла как дышать и замерла, не в силах даже пошевелиться. Карл нагнулся к ней и прошептал возле самого уха, вызывая у той сильную дрожь в теле.
— Это твой аромат, что сводит меня с ума так много лет. — волна мурашек пробежалась по её телу, когда Карл почти невесомо прикоснулся губами к бархатной коже её шеи, улавливая носом почти неощутимые нотки нового второго аромата. То был чай. Но пока он не мог понять какой. Он знал, что этот запах раскроется ему, когда девушка станет полностью его.
На удивление Гейзенберга, Элизабет пока не пыталась его оттолкнуть или же сбежать от его объятий. Взглянув на Лизи он увидел как глаза её были томно прикрыты, а пухлые губы маняще приоткрыты. Карл провел рукой по розовой девичьей щеке и недолго думая, он чувственно прижался к её губам крепким поцелуем.
Сама девушка чуть не задохнулась от большой волны возбуждения, что передалась ей через поцелуй. Она не очень любила целоваться с другими парнями. Они делали это противно и неумело, не забывая при этом больно лапать её за попу или грудь. Но сейчас её тело требовало большего, и неосознанно Лизи обняла Карла за мужественную шею и ответила на поцелуй с таким же напором.
Почувствовав податливость девушки, Карл облегченно выдохнул, прямо ей в губы. Он запустил свою руку в слабый пучок рыжих волос, теснее прижимаясь телом и углубляя поцелуй. Сладкий персик с ванилью потихоньку раскрывал для него ароматный чай, кажется зелёный, и этот запах обволакивал его всего желанным теплом. Гейзенберг понял, что хочет ощущать тепло и аромат, исходящий от этой девушки, ещё очень много веков. Это осознание давало ему решимости к действию. Рука его скользнула по изогнутой женской спинке, выпуская наружу огненный водопад длинных до пояса волос.
Аркендейл благоговейно вздохнула почувствовав отсутствие тугого пучка. Она потянулась, приоткрыла рот и сильнее углубила поцелуй, сплетая их языки. Вкус крепкого рома и хороших кубинских сигар на его губах, не позволяли ей оторваться от него даже на мгновение. Но нехватка воздуха всё же даёт о себе знать и они неохотно отстранились.
Словно завороженные они смотрели друг на друга. От чувственного поцелуя, лица каждого тронул огонь на щеках и носу. Глаза лихорадочно блестели желанием в тускло-освещенной, одной лампой, комнате. Гейзенберг, не мог налюбоваться на соблазнительное милое личико Лизи. Щеки, что были осыпаны веснушками, покраснели, а губы настаивали на продолжении, обещая дарить ответные чувства. Охваченный накатившей страстью, он грубо впился губами в девичью шею, покусывая тонкую кожу и снимая с неё плащ, что закрывал собой почти всё самое пикантное.
Когда синий плащ легко скользнул на пол, из груди Элизабет вырвался тихий стон, и она вздрогнула. Внезапно, девушка поняла, чего добивается Гейзенберг и что им движет. «Это просто животная прихоть. Потребность, которую нужно утолить. Не больше.» — дошло до неё. Небольшая грусть и обида заставили собрать всю волю в кулак, и резко оттолкнуть мужчину от себя.
— Не смей меня трогать! Понял? Даже сука не думай! — прорычала она, а сама еле сдержалась, чтобы не застонать от боли разлуки. Её тело требовало вновь прильнуть к нему, и наконец воссоединиться, но Элизабет не позволит этому случится.