Джоанна с любопытством оглядела пожилого мужчину, а затем пожала плечами.
– Ну пойдёмте. Я все равно пока ничего не понимаю. Так хоть послушаю, что вам там есть сказать, – и она, подхватив братца под руку, потащила его вперёд.
Поднявшийся Эм без особых прелюдий зашёл в комнату девушек, в которой они ещё и обустроиться не успели, и негромко велел:
– Иди тоже. Незачем одной сидеть, мало ли что случиться может. Вон, мистер Ловетт был один, так вы его даже увидеть не успели.
Девушка испуганно подхватилась и поспешила следом за Джоанной и Тоби.
Стражник, провожая её взглядом, грустно усмехнулся.
Боится.
Ну разумеется, она его боится – он сейчас на человека-то едва похож. Он – тень, безликая, безымянная тень, от которой шарахнулся бы любой.
Ничего. Это не навсегда. Он должен лишь защитить её, и тогда все закончится. Для них обоих.
***
– Садись, девочка, – приветливо кивнула ей миссис Ловетт.
Почему обратилась к ней именно она, не знал никто, даже сама Нелли – все же здесь, в комнате находились куда более близкие девочек люди.
– И правда, присаживайся, – перехватила инициативу обычно робкая Люси, указывая дочери на кресло.
Единственное кресло во всей комнате.
Сама комната была небольшой и довольно темной – лишь немного света пробивалось сквозь старое разбитое окно в наклонённом потолке (вероятно, это была крыша всего дома), но все же разглядеть окружающую обстановку удавалось: комната действительно выглядела, как часть давно заброшенного дома, холодного, темного, с обшарпанными стенами и старыми картинами на них, со старой, ветхой мебелью и несколькими свечами, расставленными тут и там.
Джоанна присела в предложенное ей кресло – обитое пожелтевшим бархатом со слабо различимыми узорами и даже какой-то картиной, с резными ножками и подлокотниками, и с любопытством уставилась на собравшихся вокруг неё людей.
– Ну? – вопросила она с веселой улыбкой, – зачем звали-то?
– Поговорить хотели, – начал Суини, отодвинув судью, – здравствуй, Джоанна. Я твой отец.
Девушка аккуратно склонила головку в сторону и пристально вгляделась в темные глаза, резко выделявшиеся на бледном лице мужчины. А затем тряхнула головой и пожала плечами.
– И Вам не хворать.
Тоби, устроившийся неподалёку, тихонько прыснул, закрывая рот рукавом.
– Молодец, сестрица, – пробормотал он.
– И все? – продолжила Джоанна, – мне так Вас и звать, просто «отец»?
– Его зовут Бенджамин Баркер, милая, – мягко улыбнулась Люси, – а я – Люси Баркер, твоя мама. Правда, сейчас твоего папу, кажется, зовут не совсем так, но причины этому я сама пока не знаю, – и она кинула вопросительный взгляд на мужа.
– Я сбежал с каторги и вернулся в Лондон, – поморщившись, пояснил тот, – не мог же я сделать это под своим именем.
– О! – вскрикнула Люси, тут же забывая о дочери, – Бен, мой дорогой! Ты все же сумел вырваться от них! Ты возвращался к нам…
И женщина бросилась ему в объятия. Губы Суини расплылись в невольной улыбке, и он обнял супругу в ответ.
Судья Терпин, глядя на это, скривился и отвёл взгляд. Нелли лишь опустила глаза.
Джоанна пару раз перевела взгляд с одного родителя на другого и повернулась к судье.
– Ну, а Вы, сэр?
Мужчина аж вздрогнул, осознав, что обращалась девушка к нему.
– Вы кажетесь мне знакомым, – слегка хмуря идеально очерченные бровки, пробормотала девушка.
Уильям улыбнулся с несвойственной ему робостью, вглядываясь в прелестное лицо, давно стертое из его памяти Страхом. Она была по-прежнему прекрасна, с нежным округлым личиком… Глаза, впрочем, кажется, были темнее… Они были каре-зелёными, а теперь…
– Сэр?