— Ну прекрати, Танюха, все будет в порядке.
— Не будет! — капризно заявляет она, дрожа от слез.
— Многие на твоем месте были бы вне себя от счастья.
— Ага, те, кто планирует семью, кто вышел замуж, кто уже созрел для…
— Прекрати себя накручивать. Прошлое не исправишь, так чего из-за него убиваться? Одну тебя никто не оставит. Я с тобой. И мама твоя поворчит, а потом благодарить каждый день будет за то, что ты ей радости подбросила. Они ведь все втайне мечтают, что мы им внуков принесем.
— Вот ты меня успокаиваешь, а сама бы уже с ума от такого сошла.
— Я, в отличие от некоторых, предохраняюсь, когда трахаюсь с кем-то.
— Мы тоже предохранялись!
— Кончить в одеяло — это не предохраняться, Таня.
— Яша говорил, что он себя контролирует.
— А ты ему, конечно же, поверила. Тебе сколько? Пятнадцать?
— Прекрати отчитывать меня.
— А ты прекрати плакать. Ты уже беременна, и этого не изменить. Так что перестань распускать сопли, и давай уже выпьем. День был паршивый.
— Какое выпьем, Савельева?
Я ударяю себя по лбу и поднимаюсь с корточек.
— Ну, супер. Теперь еще и пить в одиночестве.
— А почему день был паршивый? Что там у тебя на работе случилось?
— Ты не поверишь. Я и сама с трудом осознаю. В общем, когда мы с тобой были в «Кофемании», меня увидела злогиня с работы. Она уже второй год пытается меня подсидеть. Так вот она всем на работе растрезвонила о моем «положении».
Таня прикрывает рот рукой, начисто позабыв о собственной драме. Глаза размером с блюдечки.
— Не, Дин, здесь точно нужно что-то покрепче. И с бергамотом.
— Так это еще не все. — Я наливаю себе красного на дно бокала и принимаюсь рассеянно болтать содержимое. — Даже говорить об этом стыдно, но мужик с работы теперь отец моего будущего ребенка.
— Ты же говорила, что не хочешь детей, — хлопает глазами Таня.
— Вымышленного, Танюх, вымышленного ребенка!
— Даже боюсь спросить, как это произошло.
— И не надо. — Я делаю глоток. — Если коротко, то шантажистка из меня такая же классная, как и менеджер.
В этот момент раздается звонок в дверь, и Виконт, наш пухлый персидский кот, стремительно стартует в коридор.
— О, это мама, — поясняет Таня.
— Открою, — вздыхаю я и следую за котейкой.
Но вместо аккуратной блондинки чуть за пятьдесят передо мной предстает тощая каланча по имени Яша. С цветами, больше похожими на веник для деревенской избы. Хорошо хоть догадалась на цепочке приоткрыть.
— Ы, — выдает тип, — а Татьяна дома?
Внебрачный сын Пушкина пытается вломиться в нашу обитель, но не тут-то было.
— Куда?
— К Татьяне.
— Не пущу.
— Почему? — Яша лупит глаза.
— А это моя квартира. И вообще скоро придет мой… жених. Ты что, считаешь, что можешь вот так войти в квартиру к беременной женщие?
Яша такого поворота событий явно не ожидал. Он по-рыбьи разевает рот, не находя ответа.
— Ладно, — наконец выдает он. — Когда твой хахаль придет?
— А тебе зачем? И он не хахаль, выбирай выражения.
Говорил мне папенька не спорить с дураками: они тебя опустят на свой уровень, а там раздавят.
— Ну раз не пускаешь без этого твоего жениха. — Яша шмыгает носом, и на его лице отражается озарение. — Получается, ты с одним, а ребенок от другого?
— Откуда такие сведения? — Я скрещиваю руки под грудью, пытаясь вспомнить, что еще наврала, потому что из этого клубка лжи уже можно связать симпатичный зимний свитерок.
— Ну, Таня тогда в кафешке сказала, мол, соблазнил урод на работе. Цитата неточная.
— Как соблазнил, так и женится! — кричит внезапно появившаяся за моей спиной Таня. — А ты, Дин, звони своему суженому. — И почти извиняющимся тоном добавляет Яше: — Тут уж политика дома такая, а дом Динин, так что сорян.