— Нет, я в командировке.
Женский голос. Я точно слышу женский голос, но делаю вид, что мне не интересно, изучая свой круассан.
Олшевский кидает на меня странный взгляд и жестом показывает, что скоро вернется. Он выходит на улицу — без куртки — и становится у входа. Отсюда ничего не услышать, но этот разговор нельзя назвать беззаботным. Скорее напряженным.
— Все в порядке? — спрашиваю я, когда он возвращается.
— Да-да.
Но его лоб прорезают морщины, свидетельствующие о том, что он о чем-то задумался.
Я злюсь на себя за то, что ревную, но ничего не могу с собой поделать. В этом весь Олшевский — женщины не обделяют его вниманием даже на работе. Не зря Настенька соблазнила его в свою первую рабочую неделю.
И тут я понимаю, что надо все это прекращать. Хорошие внерабочие отношения с Русланом Олшевским меня интересовать не должны — и вообще никакие отношения с ним интересовать не должны.
Еще вчера днем мы с ним препирались как двое подростков!
Как сказал сам Руслан, это бизнес. Просто бизнес.
Вообще мне срочно нужен мужчина, чтобы отвлечься. Нормальный, без тараканов и заморочек. Чтобы выкинуть из головы всю эту ерунду.
— Я тоже отойду позвонить, — говорю я, но Олшевский не обращает на меня внимания — он полностью в своих мыслях.
Не сразу нахожу нужный контакт, потому что мужчина записан у меня по фамилии.
Три гудка, четыре… На шестой, когда уже собираюсь сбросить звонок, я слышу голос:
— Алло?
— Кирилл? Это Диана Савельева из центрального офиса «Шок-о-рая».
Голос тут же смягчается:
— Конечно, помню, Диана. Какими судьбами?
— Я сегодня ближе к обеду буду в Нижнем Новгороде. Можем пересечься… если хочешь. Правда, мне сначала надо на производство, но потом я свободна.
Я закусываю нижнюю губу.
— С удовольствием. Может, в том месте, где мы в прошлый раз были? Если ты, конечно, снова остановишься в «Ибисе». Это недалеко от отеля.
— Да, там. Часов в пять?
— Договорились.
Это был короткий разговор, который почему-то не сильно поднял мне настроение. Кирилл Матросов — директор нашего представительства в Нижнем. Молодой и позитивный парень — именно такой мне сейчас и нужен. По крайней мере я пытаюсь себя в этом убедить. В мою прошлую поездку между нами проскочила искра, но это ни к чему не привело. Кирилл ненавидит Москву, я же не собираюсь менять большой город ни на что другое. Но, возможно, сейчас это даже к лучшему.
В машину мы с Русланом возвращаемся напряженные и продолжаем путь совсем в другом настроении. Долгое время вообще не обмениваемся ни словом.
— Кому ты звонила? — вдруг спрашивает Олшевский.
Я тут же напрягаюсь, готовясь к обороне.
— По работе.
— Ну да, и так миленько улыбалась. Ты на работе разговариваешь с коллегами будто акула с форелью.
— А ты что, следишь?
Мы вновь близки к тому, чтобы поругаться, и я чувствую накалившееся в воздухе напряжение. Температура воздуха между нами постоянно меняется от пустыни Сахары до холодной Арктики.
Не получив ответа на вопрос, я добавляю:
— И могу спросить тебя о том же, раз уж ты начал. Кто тебе звонил?
Я не жду, что он признается — просто хочу позлить.
— Настя, — выдыхает Руслан, глядя на дорогу.
— Чудесно. О чем болтали со стажеркой? О ее рабочих задачах? Или возможностях по продвижению? Или, может, она нашла новую подсобку, где можно с удобствами расположиться?
В этих словах я сама не узнаю. Я не такая. Меня не так легко вывести из себя. Раньше в спорах с Олшевским я контролировала себя гораздо лучше.
Руслан издает какой-то звук, напоминающий рык, и больше мы к этой теме не возвращаемся до самого Нижнего.
Что это вообще, черт возьми, было?
Я не предлагаю сменить его за рулем или заплатить за бензин, хотя очень хочется. Меня не так воспитали. Мама всегда говорила мне, что долги надо отдавать сразу и вообще не терпеть подачек.
Но гордость сильнее. И я поджав губы наблюдаю за тем, как Олшевский достает на заправке бумажник.