========== 1. ==========
Тяжелая сейфовая дверь натужно заскрипела и громыхнула, закрываясь и отрезая Гермиону от остального мира. Ей часто доводилось бывать в Министерстве, но она никогда не думала, что здесь есть такие двери – добротные, надежные, усиленные множеством заклинаний и способные, наверно, выдержать взрыв магловской ручной гранаты. Не говоря уже о мощном магическом ударе.
И эта дверь только что закрыла ее в комнате наедине с одним из самых опасных существ, какие только населяют эту землю: с вампиром, устроившим сегодня ночью вместе со своим сородичем кровавую резню прямо в центре магловского Лондона.
За дверью дежурил целый отряд авроров во главе с Гарри и Роном, а за зачарованным стеклом, прозрачным с одной стороны и темным с другой, находился сам Министр магии Кингсли Бруствер, немало заинтересованный в том, чтобы как можно быстрее закончить расследование жестокого преступления, наделавшего шуму как среди волшебников, так и среди маглов. Гермиона крепко сжимала в руках палочку, однако ее сердце все равно колотилось так, что наверняка обостренный слух вампира мог легко уловить этот звук. И это пугало еще больше.
Он сидел у стены, опустив голову, и пряди испачканных чужой кровью волос спадали ему на лицо, частично скрывая его, однако Гермиона всей кожей ощущала тяжелый внимательный взгляд, чутко ловящий каждое ее движение, каждую эмоцию, каждую нервную пульсацию венки на шее. Его руки были скованы серебряными кандалами, подавляющими вампирскую природную магию, но после увиденных колдографий с места происшествия Гермиона не обольщалась обманчивым спокойствием сидящего у стены вампира. Согласно отчету авроров, при задержании он выдержал попадание четырех парализующих заклятий и все равно смог оказать бешеное сопротивление, из-за которого половина оперативников сейчас находилась в Мунго с ранениями легкой и средней степени тяжести. И вот она стоит сейчас напротив него, хоть и героиня войны, но все же не такой опытный боец, как Гарри или Рон. Что сможет противопоставить бессмертной нежити она, слабая девушка, все послевоенные годы проработавшая в лаборатории зельеварения и не участвовавшая с тех пор ни в одной стычке, кроме снежного побоища в доме Гарри на Рождество?
И все же он потребовал ее, наотрез отказавшись отвечать на вопросы следователей. И теперь ей нужно как-то разговорить его и добыть необходимую информацию, которую ждут Гарри и Рон, ждет Кингсли и магловский министр – да и весь магический Лондон тоже. Все хотят знать, кем был его скрывшийся сообщник и почему сегодня перед рассветом они зверски растерзали шестнадцать человек.
– Грейнджер, – тягуче произнес он, словно смакуя ее имя на языке, и его звучный уверенный голос наполнил комнату, отразился от стен и прошелся едва уловимой вибрацией по коже, так что по телу побежали мурашки, а колени чуть было не подогнулись. Усилием воли Гермиона взяла себя в руки и стряхнула окутавшее ее сладкое оцепенение, понимая, что именно так действуют вампирские чары на неподготовленного человека. Вот только ей нельзя сейчас им поддаваться: она должна помочь аврорам, которые были настолько на взводе, что с радостью применили бы при допросе силу, однако перейти черту им не позволяли недавно принятые законы по защите прав магических меньшинств, а также прибывший в Министерство независимый наблюдатель от негосударственного Фонда поддержки волшебных существ, призванный следить за соблюдением регламента. Так что весь успех следствия зависел сейчас именно от Гермионы.
– Малфой, – презрительно процедила она, надеясь одним словом выразить всю свою неприязнь к нему. – Ты требовал меня – я здесь. Теперь ты будешь отвечать на вопросы?
– Вопросы… – протянул он и рассмеялся низким грудным смехом, в котором звучало нечто настолько инфернальное и жуткое, пробирающее до костей, что Гермиона невольно присела на краешек стола, больше не доверяя своему телу, слишком странно реагирующему на произносимые вампиром слова и издаваемые им звуки. Смех резко оборвался, будто и не звучал вовсе, и Малфой одним плавным движением вдруг оказался на ногах, словно перетек из сидячего положения в стоячее, так что сковывающие его толстые цепи даже не издали не единого звука. Он стоял всего в паре метров от нее, и Гермиона покрепче сжала в руках палочку, осознав, что серебро, судя по всему, вовсе не подавляет его магию, как они все считали, и ему, конечно, было выгодно позволить им так думать.
Решив перейти в наступление и все-таки начать допрос по своим правилам, Гермиона расправила плечи, уверенно вздернула подбородок и настойчиво произнесла:
– Как звали вампира, с которым сегодня в промежутке между пятью и шестью утра ты убил шестнадцать служащих бизнес-центра и покалечил семерых авроров?
Малфой склонил голову набок, рассматривая ее как забавное насекомое, а затем сделал всего один шаг вперед, но каким-то непостижимым образом оказался всего в нескольких сантиметрах от нее, и Гермиона, мгновенно среагировав, соскочила со стола и отошла, предупреждающе выставив палочку. Ее сердце снова заколотилось как безумное, и Малфой удовлетворенно ухмыльнулся, явно довольный произведенным эффектом. Подавив желание пальнуть в него каким-нибудь заклятием, она гордо вскинула голову и только сейчас заметила, что его руки, все еще скованные до предела натянувшимися серебряными цепями, почти вывернулись в плечах назад, однако оковы все же не позволяли ему подойти ближе.
Понимая, что бесполезно скрывать свой страх от вампира, который наверняка своим сверхъестественным чутьем ощущает выплеснувшийся ей в кровь адреналин, она перевела дыхание и заставила себя слегка расслабиться. Ярко сияющая над столом лампочка наконец дала ей возможность хорошенько рассмотреть, во что превратился Драко Малфой после обращения. Он недвижно возвышался над ней, замерев как каменное изваяние, словно намеренно давал ей шанс изучить себя. Скользнув взглядом по его телу, Гермиона отметила, что он стал гораздо выше, и теперь ей приходилось высоко запрокидывать голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Его извечно бледная кожа была идеальной, без малейшего изъяна, и больше напоминала тщательно отполированный мрамор. Костюм, вероятно, когда-то являвший собой ручную работу мастера-портного, после стычки с аврорами выглядел хуже лохмотьев бездомного бродяги, кое-где зияя крупными дырами, открывающими вид на рельефные мышцы груди и рук. Но самое большое изменение произошло с глазами, ставшими холодными и непроницаемыми, однако, заглянув в них, Гермиона вздрогнула, боясь представить, какую бурю таит в себе этот кажущийся равнодушным взгляд.
– Я скажу тебе его имя, – ухмыльнулся он, слегка обнажив острые клыки. – Скажу только тебе, Грейнджер. На ушко, – его глаза блеснули странным алым огнем, а голос потек медленно и окутал сладостью, будто патока. – Подойди поближе.
Ожидавшая чего-то подобного Гермиона резко тряхнула головой, сбрасывая вязкую муть вампирских чар, и подняла руку, давая сигнал наверняка напрягшимся за дверью аврорам пока не предпринимать никаких действий. Она почти слышала, как злобно рычит за толстой стальной дверью Гарри и грязно ругается Рон, но они оба доверяли ей достаточно, чтобы послушаться.
– Почему мне? – спросила она, недоверчиво глядя на Малфоя, снова замершего, как безжизненная статуя, словно он совершенно не чувствовал боли в вывернутых плечах. – При чем здесь я? Что за игру ты затеял?
– Какая игра, Грейнджер? О чем ты? – промурлыкал Драко, и уверенность Гермионы в том, что он водит их всех за нос, только окрепла. – Погибло шестнадцать человек. Какие тут могут быть игры? Разве ты не хочешь поскорее принести на блюдечке имя убийцы отважным аврорам, которые спрятались за этой дверью? И вашему Министру, которому необходимо срочно заверить всех, что чудовище под контролем? – он перевел взгляд на непрозрачное стекло и склонил голову в издевательском поклоне, словно мог видеть тех, кто находился с той стороны.
– Отвечай на мои вопросы, Малфой! Тебе грозит смертная казнь за массовое убийство, и ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия…