– Не в том положении, – протянул он, будто слова имели вкус у него на языке, и он наслаждался каждым звуком. – И все же ты здесь: пришла, как я и сказал. И сейчас ты подойдешь поближе, как послушная девочка, и подставишь свое ушко, чтобы я смог шепнуть тебе имя…
Вероятно, вспыхнувшие в Гермионе возмущение и ярость слишком явно отразились у нее на лице, потому что Малфой внезапно мило улыбнулся, являя собой яркий образец вампирского очарования, и успокаивающе произнес:
– Клянусь, что при этом не причиню тебе вреда. Ты ведь знаешь, чего стоит слово вампира?
Гермиона знала. Вампиры, как и другие разумные волшебные создания, обладали собственными понятиями о чести, и нарушить клятву для них считалось вечным позором – в их случае действительно вечным. Поэтому они не торопились разбрасываться обещаниями и были весьма осмотрительны в выборе слов, и, если Малфой сказал, что ничего ей не сделает, ему можно было верить.
– Ладно, – выдохнула Гермиона, подавив в себе желание оглянуться и посмотреть на дверь, за которой находились сейчас ее друзья, готовые в любой момент прийти на помощь. – А затем ты ответишь на остальные мои вопросы как положено! Без фокусов!
Малфой слегка склонил голову, что можно было счесть за согласие. Глубоко вздохнув, она сделала шаг вперед, а затем еще один. Драко с холодным безразличием наблюдал за ней взглядом из-под полуопущенных ресниц, и она подошла еще ближе, остановившись в паре десятков сантиметров от него. И тогда он отошел назад, что позволило ему наконец свободно опустить руки, которые все это время оставались оттянутыми назад из-за сковывающих их цепей. Ехидная ухмылка расползлась по его красивому лицу, когда он небрежным кивком показал Гермионе следовать за ним. Чувствуя себя собачкой, исполняющей команды хозяина, а вовсе не той, кого сам Министр магии убедительно просил провести допрос опасного преступника, она мысленно зарычала и снова приблизилась, словно мошка, летящая в паутину, где ее ждет голодный хищный паук. Она прекрасно понимала, что он играет с ней, хоть и неясно пока, в какую игру, но другого способа заставить его говорить она не видела: не пытать же его, на самом деле, а угрозы на него вряд ли подействуют. Чего может бояться человек, который пережил собственную смерть?
Малфой спокойно ждал, не предпринимая никаких действий, и Гермиона, раздраженно выдохнув, сделала еще один шаг вперед, сокращая расстояние между ними до минимального. В ответ на ее вопросительный взгляд Драко лишь криво ухмыльнулся, смотря на нее сверху вниз, а затем медленно наклонился и потянулся к ее уху. Исходящий от него головокружительный аромат, призванный сбить добычу с толку, окутал Гермиону дурманящей пеленой, и она всего на миг потеряла концентрацию. Звякнули цепи, и руки Малфоя взметнулись вверх и дернули ее за талию. Всем телом она врезалась в него, отчего воздух резко вылетел из легких, а из горла вырвался удивленный стон. По ощущениям это было похоже на столкновение с монолитной скалой, и Гермиона успела лишь жалобно пискнуть, когда его губы впились в ее рот дерзким требовательным поцелуем.
На одно короткое мгновение мир вокруг дрогнул и растворился в блаженном ощущении ласкающих ее губ вампира, и Гермиона обмякла в его сильных руках, стальным кольцом обхвативших ее и прижавших крепче к его твердой груди. Чистейшее, ни с чем не сравнимое наслаждение растекалось по ее телу словно медленный яд, и сердце с трудом билось в груди, отравленное им насквозь.
За спиной звучно ухнула дверь, и до боли знакомый голос прокричал:
– Люмос Солем! – однако слышался он как сквозь плотную вату. Голова кружилась, а разум все еще находился в сладком плену эйфории, поэтому, когда в следующий миг поддерживающие ее руки исчезли, Гермиона тяжело осела на пол, мутным взглядом скользя по пространству вокруг себя. Что-то резко дернуло ее вверх, и на щеку легла чужая грубая рука, которую немедленно захотелось скинуть. Теперь все руки будут казаться ей чужими.
– Гермиона! Что с тобой? – раздался над ухом взволнованный голос Гарри, и она попыталась сконцентрироваться и ответить ему, но губы не слушались. – Идем, нужно вытащить тебя отсюда!
Поттер потащил ее к выходу, и Гермиона, все еще ничего не соображая, на ватных ногах поплелась за ним, но у самой двери будто что-то толкнуло ее в спину, заставив обернуться. Глаза на секунду ослепли от яркого солнечного света, вырывающегося из палочки стоящего у стола человека в аврорской мантии, в котором она с трудом узнала Рона. Взгляд, задержавшись на нем на мгновение, равнодушно скользнул дальше, и последнее, что Гермиона смогла увидеть, прежде чем Гарри потянул ее за собой, был охваченный пламенем Драко, стоящий у стены, будто не чувствуя боли, и неотрывно смотрящий на нее.
***
В ушах шумело, и мир вокруг плыл, как во время качки на корабле. Откуда-то слышались голоса, и где-то совсем рядом смутно виднелись расплывчатые силуэты людей, но их лица распознать не получалось. Чьи-то руки суетливо, но осторожно ощупали ее шею, бесцеремонно отвернули ворот платья и заглянули внутрь, и Гермиона наконец нашла в себе силы стряхнуть с себя вязкое оцепенение и шлепнуть наглеца по пальцам.
– Гермиона! – взволнованно воскликнул тот, и зрение в конце концов сфокусировалось, а звуки приблизились, нахлынув на нее жуткой какофонией.