Сознание было свежим, чистым, — нет, кристально чистым — и я уже знала, как поступлю, только открыв глаза.
Я подошла к порталу, выдернула нужный блок, смотря, как оранжевый луч меняет направление, попадая прямо на Пятого. Хмыкнув, я выдернула четвёртый блок — это должно было уменьшить масштабы взрыва — и подошла к компьютеру. Выдернув микросхему и присоединив её к блоку, я вручную подкрутила направление пространственной дыры, краем сознания удивившись, что это возможно.
Упавшая со стола флешка зависла в воздухе, так медленно падая к земле, что я, наконец, осознала, что двигаюсь ненормально быстро.
— Прикольно, — охарактеризовала всю ситуацию я явно не в своём уме, подходя к Пятому.
Чтобы достать этого разведчика, затаившегося на потолке, пришлось поставить стул. Увидев его лицо, я хихикнула — такое злое и паникующее выражение, которое медленно трансформировалось во что-то другое, было достойно запечатления кистью Да Винчи и Тициана.
С трудом дотянувшись до него и всучив в руки блок, я нажала кнопку и легко спрыгнула на пол, смотря, как образуется портал, утягивая в себя этого идиота.
— А что, собственно, дальше? — сказала вслух я, оглядываясь.
Когда цель была достигнута, и тугая струна напряжения в моей груди разжалась, я непонимающе посмотрела на руку, на которой блестели капли крови. Приложив пятерню к лицу, я чертыхнулась — кровавый водопад был неприятным, хоть и ожидаемым явлением. Запасы «тайной внутренней силы» подходили к концу, и следовало быстрее решать, что делать дальше.
Почему-то придумать на коленке схему пространственного портала было легче, чем решить, чем себя занять. Хрен знал, могла ли я выжить после такого стресса, да и хотела ли?
В голове возник образ Пятого, который, если я помру, останется здесь совершенно один. Наверное, я чувствовала за него некоторую ответственность — как бы я не пыжилась и не отрицала, мы не чужие. Да и сложно держать дистанцию с человеком, который следит за твоим здоровьем, — «Ты пойдёшь в этой короткой юбке? Решила отдать дань всем американским проституткам?» — постоянно думает о тебе, — «Вчера встретил старика Линкольна со впалыми щеками и вздёрнутым носом и сразу же вспомнил тебя» — и дарит поддержку, которую ты заслуживаешь — «Какая разница, как ты выглядишь? Твоё пугающее лицо вижу только я, и у меня нет фотоаппарата, чтобы посмеяться с него вместе с потомками».
Жить ради какого-то придурка — стимул так себе, если честно. Но если и помирать, то с чистой совестью, да так, чтобы следующие поколения хлопали стоя, слыша моё имя и те подвиги, которые я, разумеется, когда-нибудь совершу.
Только приняв судьбоносное решение, я почувствовала сильное колебание в пространстве и, повернувшись, открыла рот — грёбаный портал нашёл лучшее время, чтобы взорваться. И взрывная волна, как в замедленной съёмке, приближалась ко мне, всё больше увеличивая скорость.
Не важно, какое решение я там приняла, — уверена, мои действия были бы одинаковы — я побежала на выход, споткнулась о коробку и хлопнулась на кучу барахла.
— Дерьмо, дерьмо, дерьмо! — тараторила я, вставая и направляясь к выходу.
Стоило мне выбежать в коридор, как стеклянная крошка полетела мне на голову, да ещё и весьма быстро. Я еле шмыгнула на лестницу, когда взрывная волна заполонила весь проход.
Думать было критически некогда — следовало следить, чтобы не споткнуться, не получить щепку в глаз и не наткнуться на багряную волну, потому, когда я почувствовала сильную слабость, упала и выплюнула кровяной фонтан на пол, сделав своеобразную аппликацию, то с удивлением осознала, что критически не успеваю.
«Прости, Пять, » — подумала я, прижимаясь к окну и зажмуриваясь в ожидании дикой боли.
Когда я почувствовала прикосновение к плечам и некоторые колебания, то подумала, что у меня начался предсмертный бред. Но проскользнувшая мысль о том, что встречать смерть с закрытыми глазами — как-то слишком трусливо, заставила распахнуть веки и открыть рот.
Пятый, который забыл поменять выражение лица, оставив паникующее и злое, крепко прижал меня к себе и сделал шаг назад, утягивая меня за собой и не обращая внимания на приближающуюся ударную волну.
«Как он это сделал?» — пронеслось в голове. — «Моё тело и разум работают на пределе, потому мне кажется, что время замедленно, но он движется со мной на одной волне. Как?..»
Меня окутала голубая рябь, и я не чувствовала ничего, кроме горячих рук, крепко прижимающих к себе.
Открыла глаза я уже на улице, смотря на тёмное небо и слыша частый мерный стук. Подняв голову, я поняла, что лежу на чужой груди, которая едва заметно вздымалась, а её обладатель хмурил брови и, кажется, был без сознания.
Вернув голову на прежнее место, — когда ещё выпадет возможность полежать на мужской груди? — я пыталась осознать, что только что произошло, и что учудил Пятый.
Так не к чему и не придя, я вспомнила наш недавний диалог и задумчиво произнесла: