Это не сон. Благов действительно здесь!
Медленно поворачиваю голову и ловлю в поле зрения холеную кисть с длинными пальцами, небрежно опустившуюся на стойку в нескольких сантиметрах от моего локтя.
— Риторический вопрос, — говорю сдержанно. — Если я скажу «нет» это что-то изменит?
— Будем считать, что ты выразила согласие.
Он непринужденно усаживается на высокий стул слева от меня. Я игнорирую его, продолжая играть оранжевым аперолем в бокале, но явственно ощущаю заинтересованный взгляд на своем лице.
— Собираешься молчать? — в его голосе отчетливо слышу ленивое любопытство.
Терпи! Терпи и не смей отвечать и уж тем более смотреть на него, даю себе беззвучную установку.
— Я скучал по тебе, — бесстыже заявляет он, ничуть не смущаясь моей холодности.
Глупое сердце ухает вниз и начинается биться где-то в районе желудка. Мне жарко. Холодно. Снова жарко. Не понимаю, чего Благов хочет добиться такими признаниями? Моих разрушенных отношений ему недостаточно?
Я по прежнему не знаю как реагировать на этого человека и его слова, поэтому упрямо молчу и сверлю взглядом льдинку в своем бокале.
Неожиданно Благов встает со стула и заходит мне за спину. Успеваю испытать странное разочарование от его стремительного ухода, как вдруг ощущаю теплое прикосновение рук к своим плечам.
Застываю, не в силах даже вздохнуть. А в это время умелые пальцы начинают поглаживать плечи, разминая напряженные мышцы.
С трудом сдерживаю предательский стон наслаждения.
Боже! Помоги мне вынести это!
— Такая напряженная, — шепчет Даниил, обжигая своим дыхание мою шею. — Устала?
— Устала играть в твои игры! — мой голос дрожит.
От его тихого смеха волоски на моем затылке становятся дыбом.
— Я ведь даже не начинал, — его руки продолжают мастерски растирать плечи и шею. Там где его пальцы касаются меня, все оживает от удовольствия.
— Ч-что? — я настолько потрясена реакцией своего тела, что перестаю следить за нитью разговора.
— Игры, — поясняет он с усмешкой.
Для смелости делаю глоток апероля и спрыгиваю со стула, избавляясь от гипнотического воздействия его прикосновений.
Это ошибка. Я понимаю это, как только наши глаза встречаются. Я тону. Как могу борюсь с предательской слабостью, охватившей руки и ноги. Верю, что могу остановить это. Должна остановить.
Дыхание сбивается. Руки холодеют. Ноги становятся ватными и к горлу подкатывает, будто я стою на краю пропасти.
На лице Благова отражается печать грубой решимости.
— Пойдем со мной, — звучит не как вопрос — утверждение.
Он протягивает руку, словно не сомневается, что я послушаюсь.
Мне хочется выкрикнуть ему в лицо, чтобы он убирался и оставил меня в покое, но я словно зачарованная смотрю на него, не произнося ни слова.
— Я не обижу тебя, не трону, — уже мягче говорит он. — Обещаю. Просто поговорим.
Я знаю, что нельзя соглашаться. Ни в коем случае нельзя. Но после этого «нельзя» стоит столько «но», подрывающих мою уверенность, что я теряюсь.